Меж тем глава Стаи остановился ровнёхонько напротив входных ворот, широко расставил ноги и приказал одному из стражей:

— А ну, ублюдок, вызывай сюда своего хозяина!

— Да кто ты такой мне приказывать? — тут же въелся тот. — Упёрдывай отсюда, пока пса на тебя не спустил!

— За такие слова я, сука, языки отрезаю! Но на первый раз Холща-Драконоборец тебя падлу так и быть простит. Посчитаю, что в ночи обознался, волчья сыть. Давай. Хозяина зови!

— Да как же это, сударь? — замялся присмиревший охранник. — Почивать он изволит.

— Довольно.

К воротам неторопливо подошла высокая фигура в длинном парчовом балахоне. Я сначала подумал, что вот он и есть Гоития, но аура, хотя и порядком сокрытая, быстро дала понять, что я ошибся. Лысая голова со знакомыми символами тоже сомнений не вызывала. Это был совсем недавно обращённый кощей, наряженный человеком. Кукла, которую удобно использовать.

— А, вот и вы, сударь Лютьен, — ухмыльнулся Данрад, решительно засовывая за пояс большие пальцы рук. — Хорошо, что явились. Мы для вас дело…

— Холща, — требовательно вклинился я в беседу. Вожак недовольно покосился на меня, но замолчал, ожидая, что я ему сообщу. — Это не может быть Лютьеном Чибо.

— Нет, это он, — шепнула Марви. — Я его на приёме видела.

— Видишь? — попытался укорить меня Данрад.

— Если я что и вижу, так это то, что передо мной нежить — кощей первого уровня. Его используют здесь как телефон.

— Как что?

— Настоящий Лютьен Чибо руководит этим существом издали словно кукольник марионеткой. А, может, и не настоящий Лютьен Чибо. Так смог бы любой серьёзный маг… Кто-то из тех, кому не подходит прозвище Гоития.

— О! — восторженно воскликнул кощей. — Мне нравятся познания этого мальчика.

— А мне не нравится, что я, оказывается, не знаю, с кем, ядрёна вошь, дело имею, — зло сощурил глаза Данрад.

— Это ваше право любить или не любить то, что вам угодно, — кукла снова изменила тон на ледяной и властный. — Но вы заключали сделку со мной, и вы завершите её со мной. Всё так, как мы и оговаривали. Ничего не изменится. Поэтому приходите завтра в полдень и не раньше. Сегодня вам нечего делать у порога моего дома.

— Ага, так и будет. Я ж не возражаю и не напрашиваюсь на уступки. Всё, как оговорено. Нож я тогда принесу. И плату за него тогда же взиму, — нехорошо улыбнулся Данрад, небрежно пошатывая на указательном пальце руки ремень сумки, в которой хранилась добыча. — Но мне прекрасно помнится, как вы, сударь, обещали, что, ежели кража свершится, то вы никогда на моих людей за это дело не обидитесь и зла на них держать станете. А кража, как вы сами видите, свершилась.

— И что?

— Как что? Разве вы не человек своего слова?