Изнутри меня распирало недовольство. Я искренне считал, что если бы не блажь Данрада с метанием ножей, то я не дал бы согласие на участие Элдри в воровской затее.

…Однако не менее ярко я и понимал, что на то он испрашивал моего разрешения. Да-да! По сути-то так! И не важно, чем бы там для меня отказ аукнулся. Я сам согласился. Я осознавал риски и дал согласие. Мне… Мне некого было винить.

Вот треклятье!

Кого мне обвинять, кроме себя? Ублюдка Гоитию?!

— Столько кощеев, управление на расстоянии, уйма артефактов, аура дома… Знаешь, кажется, до меня дошло.

Данрад уже собрался уходить, но мои слова задержали его.

— То есть ты, скотина, думал, что я зазря тебя предупреждаю?!

— Я про кличку понял, — улыбнулся я ему мертвенной улыбкой. — Гоития — это насмешливое детское прозвище. Также как меня когда-то называли Бешеным. Суть осталась, а истина уже другая. И серенький милашка-волчонок вырастает в матёрого зубастого волка.

— Насколько этот Гоития силён? — всерьёз воспринял мои слова Данрад.

— Я же самого его не видел, а потому предполагать могу только.

— И всё же?

— Я бы не стал его злить и без твоего предупреждения.

— Что же, — прицокнул вожак языком. — Очень серьёзная оценка.

Утром у меня было отвратительное настроение, хотя большинство из Стаи радовалось. Многие, правда, понятливо умолкали при виде меня или говорили глупые утешительные фразы, типа: «Всё обойдётся». Засланец даже расщедрился и притащил дорогущее шрай-ханское вино. Он его явно где-то украл, но я с удовольствием принял напиток в дар. Такой мог стоить под цельный золотой или больше. Судя по этикетке на стекле, с ним было удобно идти на любые переговоры, аргументируя, что это де подарок… а потом не менее удобно стало бы обратить подобную подарочную бутыль в «розочку» и пошуровать ею в кой-чьём животе ввиду отсутствия меча! Я хотел было спросить мысли Марви об этой авантюрной задумке, но она меня избегала. Однако мы всё равно встретились в коридоре, когда она во всю глотку принялась вопить проклятия, а я по‑шустрому спустился с чердака на крик.

— Где мои шмотки?! Какая мразь посмела взять мой плащ? Чтоб вас всех! Уроды! Я бы поняла, если бы ещё исподнее, но штаны и плащ-то зачем, мужики? По-хорошему прошу возвращайте. Всех прирежу!

— Я их сжёг. Они были грязными, а ты их всё не стирала. На них уже появилась плесень.

На моё признание и укор женщина быстро заморгала и, явно сдерживая себя от праведного монолога, вдруг разом утратила гнев. Она виновато ссутулилась и, не говоря ни слова, юркнула к себе в комнату.

… Треклятье! Лучше бы она меня обругала.

— Вот отчего ты такой занудна и чистоплюй? — с искренним любопытством вопросил меня Браст, ставший свидетелем моего разговора с Марви. — Не, я сам за ровную бородку и за отсутствие вшей, но… ты же при каждом удобном и неудобном случае помыться норовишь! Основательно так. С мочалкой. И одёжу завсегда в порядке держишь, как франт какой. И вещи все у тебя сложены, что каждая завсегда на своём месте. Почему ты такой?

— Генетическая осечка.