− Все очень просто. Тебе не суждено понять. Моя вина была не полностью доказана и срок я отбывала незаконно. Я не виновна, мама. Меня всего лишь подставили.
− Тебя казнить должны были! Я спасла тебя! Я сохранила тебе жизнь! Что ты творишь, дрянная девчонка! Кого слушаешь! За кем ты идешь! — Разразилась Элита Ранат тирадой так, что стены Академии задрожали. — А, ты? Что ты творишь, неблагодарная? Ты хоть понимаешь, через что мне пришлось пройти. У меня просто слов нет, чтобы описать весь тот кошмар, которой мне пришлось пережить из-за тебя, Фанна.
− А мне! Ты, мама, подумала какого мне было? Я десять лет прожила в холодной сырой темнице, я десять лет не видела солнечного света. Ты понимаешь? Я десять лет изо дня в день видела только стены, цепи и решетку. И ты называешь это жизнью? Да, лучше меня казнили.
− Да ели бы ты полагалась на свою голову, а не на чужую, то ничего этого не было. Ты сама во всем виновата! Ты, Фанараира, пошла на поводу у своих желаний, подчинилась тьме. И ты еще смеешь упрекать меня в чем-то?
− Смею, мама. Еще как смею. Это твои бывший любовник Арис Анре был подстрекателем. Это он вился вокруг меня змеем, пел о перемене власти о моем величии. И если бы ты тогда согласилась мне помочь, то давно бы уже правила этой страной. Но ты отказалась. Для тебя твое положение при короле, власть, честь и репутация твоего незапятнанного имени было дороже родной дочери. Ты бросила меня в тот момент, когда твоя поддержка могла изменить все. И к чему они тебе привели? Что дала тебе власть? Ты оказалась в низине, а наш род носит клеймо предателей и изменников. Ты в итоге не добилась ничего. От тебя, мама одни только беды! — глаза моей сестры горели злобой и жаждой мести, но если заглянуть вглубь за завесу злобу и ненависти, то можно заметить совершенно иные чувства: обиду и желание быть любимой. Там в глубине своего сознания она все еще осталась маленькой беззащитной девочкой, которой не хватает материнской любви и ласки.
Теперь мне понятно: Фаннараира пошла на такой радикальный шаг из-за желания добиться внимания от матери, все те горести, которые ей пришлось пережить, были способом привлечь внимание Элиты Ранат, заслужить ее похвалу. И вот здесь возникает нестыковка: Фаннароира утверждает, что ей не хватало и не хватает по сей день материнской любви; в то время как сама Элита Ранат утверждает, что души не чаяла в дочери, а отсюда можно сделать неутешительный вывод: кто-то из этих двоих откровенно лжет. Но, кто? В то, что Элита Ранат может солгать, я не верю. Я знаю ее очень давно, пусть никак мать, но как тетю, которой из-за загруженности делами некогда навестить племянницу, но в то, что она может намеренно сказать не правду глядя мне в глаза — нет, я не верю. А вот моя сестрица, Фаннараира, вполне может говорить все, что ей заблагорассудится, она ослеплена ненавистью и жаждой мести, ей ничего не стоит слегка приукрасить правду. Сейчас она как никогда уверена в своих действиях, и уверенности ей добавляет поддержка короны. И эта самая поддержка меня очень сильно смущает. Какое дело принцессе, и уж тем более принцу, до обыкновенной ничем не примечательной тюремщицы. Да, она натворила немало дел, и подняла немало шуму в свое время, но сейчас она чем может помочь? Убрать Элиту Ранат? Зачем? Чем моя мама может мешать короне? Слишком много вопросов. Кажется, мне, что корень проблемы лежит гораздо глубже.
− Я клянусь именем Богини, что моя мать, за эти годы ни разу про меня не вспомнила. Я клянусь именем и знаниями Великой Ниты, что моя мать не способна любить и о чем-то сожалеть. Твое сердце холоднее Вечных Льдов Севера, оно не знает, что такое любовь. Ты живешь только для себя и ради себя. Скажешь, что я не права, мама? О, нет, я права. Это подтверждает то, что ты отдала малютку Шанти на воспитание брату, в то время, как сама припеваючи жила в столице, катаясь как сыр в масле, задыхаясь в роскоши. Ты заигралась, мама. Тебе давно пора понять, что ты уже не первая леди королевства. И знаешь, я окажу королевству огромную услугу если избавлю его от твоей величественной персоны, − то, что моя сестра действительно сильная магиня, я поняла буквально в следующий момент.
Девушка быстро судорожно зашевелила губами, на ее пальцах стола зарождаться мощное атакующие заклинание. Оно искрилось, плевалось молниями, а Фанараира продолжала вливать в него силы, подпитывая его своей злобой. Девушку охватил светящийся орел, она оторвала стопы от пола, распахнув крылья. Ее волосы развевались словно их трепал сильный ветер, глаза горели огнем Подземного Царства обители Арахниды. Она победно улыбнулась и отпустила заклинание в не собирающеюся защищаться Элиту Ранат. Она просто стоя и смотрела на дочь с такой горечью в глазах, что у меня сердце начало кровью обливаться. Я не знаю, как смогла преодолеть разделяющее меня и Элиту Ранат расстояние, откуда у меня столько сил, и как мне это удалось, но я смогла остановить заклинание, подставив весьма мощный щит Огня. Заклинание не иначе, как первого высшего уровня сложности, столкнулось со щитом, зашипело заискрилось, и рикошетом полетело обратно. Фаннараира неожидающая какого-либо сопротивлении, расслабилась и не успела сгенерировать защиту, поэтому попала под удар собственного заклинания, выкрикнув что-то очень бранное. Молниевым разрядом тряхнуло сестричку знатно, но что еще больше греет мне душу досталось и принцессе: ей первой красавице Академии хорошо так прическу подпалило, мне прям душу бальзамом окропили. Так тебе и надо стерва. От теплоты остаточной магии у сестренки вспыхнули крылья, Богиня милосердная, как она вопила, я и не знала, что люди умеют так кричать, аж уши заложило. Фаннараира кричала и от отчаяния, что не получилось избавить мир от ее матушки, и от боли, которая ритуальным ножом некроманта резала ее некогда прекрасные и мощные крылья, а теперь от них остался лишь пепел, плавно опадающей к ее ногам. Девушка едва стояла на ногах, она только сумела произнести: «Ненавижу!», − и силы покинули ее. Фаннараира с грохотом рухнула на мраморный пол Академии, залив его неведомо откуда взявшейся кровью.
Я сидела около постели, в которой лежала бледная, словно первый снег, Фанна. Сестра была красивой, даже в таком плачевно состоянии. Длинные черные волосы рекой стекали по подушке. Едва заметно трепетали пушистые ресницы. Мании к себе нежные, мягкие уста. Звездном светом светилась нежная, шелковистая кожа. Но, даже находясь при смерти, она осталась такой же холодной и отстраненной. Я присматриваю за ней уже третий день после того случая. Принцесса, невинно улыбнувшись, сказала, что она знать не знала, что Фаннараира дочь Элиты Ранат и просто хотела помочь бедной девушке. Выдала ей королевский патент на обучение в Академии. В ее оправдание никто не поверил, но согласились все, негоже перечить принцессе, хотя мама и могла. В Академии ее слово ценится превыше королевского, все же принцесса как никак тоже студентка. Но… все решили смолчать. После всего мне снова пришлось откачивать бедного Картера, а затем тащить к целителям сестру. Те ее слегка подлатали и снова отдали мне под надзор. Вот и сижу теперь около ее постели, как преданная собачка.
Понимаю теперь, глядя в ее бледное лицо, что сестра она хорошая. Просто ей столько пришлось пережить, и я ее понимаю отчасти. Мне тоже пришлось несладко… В ее ситуации я, наверное, поступила бы точно также. В этом мы с ней схожи: не привыкли сдаваться и обе до крайностей упрямые, но это сказываются бабушкины гены. Глядя в ее фарфоровое личико мне хочется смеяться и радоваться, прикасаясь к ее холодной тонкой руке, я молю Богиня, чтобы ей хватило сил воспротивится зову Смерти. Пусть она и натворила глупостей, но это все в прошлом, и она — Фаннараира Ранат − моя сестра. Я простила ее за все и не держала зла. Потянулась, коснулась губами ее пылающего лба, тяжело вздохнула и, взяв со стола лист бумаги, начала писать строчка за строчкой:
Я отвела взгляд в сторону и задумалась. Все-таки странная штука эта жизнь. Вот так живешь никому не мешаешь, а тут — бац! — и сильные мира сего на тебя глаз положили. Норовят втянуть в интриги и обрушить на твои хрупкие плечи кучу проблем. Я уже не в первый раз убеждаюсь, что не стоило мне убегать. Все проблемы я себе создаю сама. Все из-за моего характера, спасибо бабушке. В упрямстве со мной может посоперничать только баран, ну, знаете такое животное хорошо распространенное на западе. Что ж теперь уже поздно что-то менять, нужно либо идти до конца и будь, что будет, либо принять поражение, признать, что ничего никому не доказала. Я сильнее сжала кулачки, снова поцеловала горящей лоб сестры и осторожно вышла из комнаты. То, что сестра справится с заклятием я не сомневаюсь она сильная и добрая, только сама этого не понимает, а вот я увидела. Может поэтому и не держу на не зла.
Я шла по длинному коридору Академии, витая в собственных мыслях. С одной стороны, Фанараира самая обычная девушка со сложной судьбой, с другой — она же государственная преступница, совершившая не одно покушение. В те далекие годы еще юная Фанараира, зараженная манией собственного величия, убирала одного чиновника за другим, очищая себе дорогу к трону. Молодая могущественная чародейка, поддавшись своим внутренним демонам, черной жаждой хотела власти. В этом месте возникает вопрос: откуда у простой студентки взялось такое маниакальное желание власти? Ведь раньше девушка не проявляла лидерских качеств, наоборот была тиха, скромна и молчалива. Хорошо пела, ей легко давалось обучение, она весьма неплохо фехтовала, была любопытна и любознательна. Что же случилось? Отчего милая девочка в мгновение ока превратилась в убийцу? Кажется, мне, что Фанараирой попросту воспользовались, а затем избавились, сослав в Конринг. Там по предположение высших там она должна была сгинуть, но судьба штука непредсказуемая и она решила исход не в пользу высших мира сего. В заточении девушка много лет искала способ сбежать, выбраться на свободу и уничтожить всех, кто ее некогда предал. Поэтому она попросту не могла отказать принцессе, дарующей ей свободу. Отсюда следует, что силу сестре вернула тоже Николетта…и снова вопрос: зачем принцессе вызволять из Конринга государственную преступницу да к тому же возвращать ей силу? Не понятно. Вот и мне не понятно. Первое, что приходит на ум — Фаннараира нужна принцессе для каких-то своих личных, неведомых пока что, целей. Тревожит меня предчувствие, что принцесса что-то замышляет.
Эх, беды-проблемы кто вас только выдумал и почему вы свалились именно на мои плечи. Я тяжело вздохнула, запутавшись в складка юбки едва не познакомилась с полом, и в итоге обомлела. Нет, я вовсе не испугалась, просто неожиданно как-то… На меня смотрели два желто-золотистых глаза. Я стаяла изваяние не в силах сдвинутся с места, да что там говорить, я даже дышать стала, как рыбы выброшенная на берег, через раз. Может, конечно, в момент, когда на тебя смотрит хищник размером с добрую корову о таких мелочах думать безумие, но я — это я и меня исправить невозможно, а потому меня очень интересовало: откуда в хорошо защищенной Академии взялся волк? «Стоп. Шантарэль, ты девушка умная, сообразительная, соберись. Так мыслим логически: простой волк (я имею в виду лесного волка) в Академию попасть никак не мог, просто потому что ему тут не откуда взяться (Академия находилась в самом сердце столицы недалеко от королевского дворца и лесов поблизости не было), а значит…» Я посмотрела в золотисто-желтые глаза зверя, и они показались мне такими знакомыми, что закричала бы на всю Академию, но я порядочная девушка поэтому смолчу. Оборотень наклонил голову набок, прижал уши к голове и восторженно взвизгнул. Я улыбнувшись бесстрашно подошла к молодому виару, потрепав его по мягкой шерсти. От удовольствия зверь заурчал и покорно лег к моим ногам.
− Ну, что, Картер, − я почесала зверя за ухом, − вон он, как все обернулось: из поместья Ревель убегала, считай сиротой, а в столице кучу родственников обрела, которым я, как кость в горле. Всем что-то от меня надо, все чего-то хотят. И никому нет дела до того, что я не всемогущая чародей, а всего лишь девушка-первокурсница, которая просто запуталась.
− Рррр…
− Я почти каждый день думаю, а может бросить все: согласиться стать женой принца и жить дальше. В счастье и гармонии… меня же не в рабство продают, а самого наследника престола в мужья прочат. А я капризничаю, как дитя малое…
− «Разве жизнь в золотой клетке — это счастье?», − я услышала голос Картера, но зверь молчал. Буквально мгновения спустя я поняла, что слышу его мысли. Забавно, правда?
− Не знаю… может да, а может нет… тяжело, как же мне тяжело. Все так внезапно, неожиданно… я не знаю, что делать. Меня специально загоняют в угол. Мама… сестра… принц с принцессой… виары… камаэль… Академия… я просто разрываюсь на части.
− Рррр, − виар уткнулся мокрым носом мне в ладонь, а я снова потрепала его по высокой пушистой холке. Он был красивым. Черной насыщенной масти, с горящими золотисто-желтыми глазами. Большой. Сильный. Хищник. — Выше нос, Шанти. Ты справишься. Мы в тебя верим. Я в тебя верю. Ты смелая, сильная и умная девушка…», − снова донеслась до моего сознания мысль молодого виара, − «…Послушай, если нужно будет идти в бой, то просто знай, виры пойдут за тобой», − глаза волка сверкнули колдовским огнем. — «Будь осторожней, Шанталь. Порой враг находится гораздо ближе, чем ты думаешь». — Картер лизнул меня в щеку шершавым языком, поднялся и убежал, озорно сверкнув глазами на прощание. Скоро восход… и я снова пойду на уроки не выспавшись…
Я дошла до комнаты, в которой не появлялась больше трех суток, осторожно открыла дверь. Лия сладко спала: смешно морщась и улыбаясь во сне. «Хоть кто-то счастлив в этой жизни, − подумала я, на носочках прокрадываясь к своей постели. — А вот мне по этой жизни счастье видимо вообще не светит. Но, как говорила леди Ирэна “Все, что ни делается к лучшему и после длинной ночи обязательно наступит рассвет”, − я повернулась на другой бок, полежала пару минут и стала собирать вещи, а затем потихоньку вышла из комнаты стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Лию.