Коридор. Лестница. Снова коридор. Снова лестница. Я вышла на улицу: в сад. Там под раскидистой яблоней стаяла красивенькая лавочка. С этого места открывался прекрасный вид на академический сад. Экзотические цветы, деревья и кустарники. Фонтан в виде дракона изрыгающего струи воды. Резные беседки. Красота, одним словом. Это место я облюбовала еще в первый день, как заселилась в Академию, его хорошо видно из окна. Незатейливое пение ночных птиц, ночных птиц, еще не утихшие стрекот саранчи, едва заметный бледный свет светляков. Я села, а взор как-то сам собой приклеился к еще темному небу. Перемигивались звезды, еще не ушедшие на покой, будто обменивались друг с другом последними новостями, лукаво смотрела с небес единственным глазом белолобая луна, готовясь уступить место дневному светилу.
− Леди, позвольте узнать, что вы делаете здесь в столь ранний час, − раздался за спиной незнакомый мужской голос, но я даже, не зная его обладателя могла сказать кто именно стоит за моей спиной. Этого человека я не пожелала бы увидеть даже в кошмарном сне.
− Это место напоминает мне о доме. У нас в поместье тоже был сад, наверное, еще прекраснее, чем академический. Гордостью нашего сада была яблоня: высокая, настолько, что ее ветви касались небес, мощные корни вспарывали землю и углублялись, к центру земли, а когда она зацветала ее аромат разносился по всему поместью. Под этой яблоней мой…дядя сделал предложение леди Ирэне, когда она еще была простой селянкой. Мне рассказывали, что как-то раз крестьяне подняли мятеж, чем уж они были недовольны мне не говорили, но я сейчас не об этом… Мятежники первом делом сожгли яблоню… В окрестностях все знали, как герцог дорожит и гордится чудо-яблоней. Восстание, само собой подавили, что такое кучка озлобленных на жизнь крестьян против войск герцога, так грязь под ногами… Но после я долго плакала, размазывая слезы по щекам, то ли горюя о чудо-яблоне, на ветках которой дядя смастерил мне качели, то ли оплакивая затоптанного насмерть младшего брата. Время шло и о восстании забыли, и мы снова зажили мирно и тихо, а я все так же продолжала бегать играть к старой яблоне уже не такой красивой и великой, как прежде, но все равно родной и ценной. Это место я обнаружила еще в первый день своего пребывания в Академии, а как только увидела его вблизи, то сразу вспоминала о доме… вспомнила про нашу старую яблоню… про ярко красные сладкие яблоки. Я стала приходить сюда почти каждый день, чтобы побыть одной, отрешиться от мирских дел, чтобы…,− по щеке пробежала слеза, оставив за собой влажный шлейф, и хорошо, что я сидела к принцу спиной, и он не видел моего лица, хотя я подозреваю, что он почувствовал мою слабость, которая неожиданно всплыла из глубин души. Я и помыслить не могла, что буду с тоской вспоминать наше поместье… мою излюбленную полянку за родовым замком… наш пруд куда мы с братьями еще детьми бегали купаться… Я улыбнулась все-таки не так плохо мне жилось, как я сама себе на придумывала, но сейчас менять уже что-то поздно.
− Леди Ранат… Шанталь… Я хотел извиниться перед вами за… ваша сестра… мне искренне жаль, что так получилась. Я клянусь именем Святой Ниты, что мы не знали. Честно.
− Не стоит извинятся, ваше величество, в том, что случилось вашей вины нет. Фаннараира… она хорошая… просто в тот момент она была под чарами… Она очень сильно обижена на мать. Ненависть ослепила ее и довела до такого плачевного состояния. Она не виновата, и вы не виноваты, в том, что случилось никто не виноват…
− И все же, леди Ранат, корона чувствует за собой вину. Если вам что-то понадобится, буду рад помочь.
− Спасибо… но думаю, что мне вряд ли что-то потребуется, − я обернулась, посмотрела на своего несостоявшегося супруга. Что могу сказать: крови камаэль в нем точно больше половины, о чем говорят выразительные глаза с вертикальным зрачком. Только не трогает меня этот взгляд, не трепещет сердце в груди и вовсе ничего необычного не происходит, кроме, пожалуй, легкого холодка, пробежавшего по коже. Интересно, кто из королевской четы сходил навело: король или все же королева. Судя потому, что это зеленоглазое (хм, странно, я точно помню, что в прошлый раз глаза были голубые) чудо стоит передо мной, родство признали, либо кто-то из королевской четы чистокровный камаэль, что даже теоретически невозможно.
− Леди Ранат, моя сестра просила вам передать, что в эти выходные состоится королевский бал на нем же пройдет посвящение в первокурсники, поэтому вас будут ожидать около главных ворот дворца ровно в шесть.
− Я не могу приехать… мне надо заниматься. Видите ли, я не самая способная ученица на курсе, если не сказать точнее, полная бездарь… спасибо за приглашение, но я не могу…
− Шанталь, не отказывайтесь, потому, как я все равно не приму ваш отказ. Мы будем ждать вас ровно в шесть, если не приедете, так тому и быть. Вас никто не вправе заставить дело то, что вы не хотите.
− Хорошо. Я возможно смогу найти время, чтобы приехать. Но точно сказать я не могу, − я посмотрела на принца из-под опущенных ресниц. И мне очень не понравился блеск в его зеленых глазах (нет, либо они в прошлый раз точно были голубыми, либо я настолько заучилась, что стала путать цвета) и удовлетворенная ухмылочка тоже не особо внушала доверие, что на балу все пройдет без «случайных» инцидентов. Меня снова втягивают в интриги помимо моей воли (и кто-то, не будем показывать кто, смеет утверждать, что никто не вправе заставить меня что-то делать помимо моей воли, как же…), но отказать принцу… Хотя я уже один раз ему отказала, сбежав из поместья Ревель, так почему бы не повторить подвиг. Мне-то терять все равно нечего.
− Я буду ждать тебя, Шанталь, − прошуршал у меня над ухом прошлогодней листвой голос Арвэля Арринан, а я вспыхнула румянцем и подумала: «Чертов камаэль, чтоб тебя упыри задрали». Я интенсивно закивала головой, мол, да, ваше величество, все непременно ждите и… не дождитесь, потому, как я никуда не поеду. Медленно стало подниматься солнце. Мне пора было уходить, а то если Лия и сегодня не застанет меня в комнате, ой, я даже представить боюсь, что подруга она со мной сделает. Я встала, гордо вскинув голову, присела в книксене, посмотрела в зеленые глаза принца и ушла с идеально прямой спиной. — Все равно ты будешь моя, − донес до меня слова принца порыв ветерка. Я сочла благоразумно ничего не отвечать и сделать вид, что ничего не слышала.
У меня была неспокойная ночь и не весьма приятное утро. Мое и так дурное настроение окончательно решило уйти в нули, а кратковременная встреча с принцем лишь усугубила мое состояние. «Все равно ты будешь моя… Ха, как же. Жди дорогой. Думаешь раз принц да камаэль в придачу, то я паду к твоим ногам. Очень глубоко заблуждаетесь, ваше величество! Я вам ни какая-то вертихвостка с улицы Услад, я в первую очередь герцогиня, во вторую студентка Академии Магических Искусств, а в-третьих добропорядочная девушка с очень хорошим образование. Понятия закона и права мне очень хорошо известно. И по закону (между прочим за подписью принца и с одобрение короля данный закон занесен в свод) я вправе сама без вмешательства третьих лиц выбрать себе человека, которого сочту достойным стать моим мужем (только данное право вступает в силу с момента совершеннолетия, а мне до него еще полгода ждать, но об этом никто не знает и, я думаю, что не узнает). Это по закону, а вот в реальности получается все с точностью да наоборот.
Я отвела взгляд от мрачной серости за окном и тяжело вздохнула. Не любила я такую погоду. Осенняя хандра одолевала меня на протяжении уже лет пяти. В такие периоды, когда солнце прячется за густыми облаками, я начинаю чувствовать себя лишней и никчёмной, а оттого становлюсь злой, рассеянной и раздраженной.
− Шанти! Эй, Шанти, − меня локтем ткнули в бок, да так ткнули, что чуть ребра не переломали. Никакой деликатности по отношению к даме, то бишь ко мне. Я гневно посмотрела на хитрую-прехитрую физиономию Лакруа, сквозь стиснутые зубы обругала некрасивыми словами несносного камаэля и отвернулась к окну, предпочтя пейзаж за окном компании парня. «С какой стати он вообще ко мне сел? Раньше даже не смотрел в мою сторону, а тут — нате! — сидит глумливо улыбается, глазками бесстыжими стреляет, аж мурашки по коже. Мне только одно не понятно: что эта хитрющая морда с зелеными глазами, прости Богиня мое сквернословие, от меня хочет?» − Шанталь, радость очей моих, посмотри на меня своим взором нежным, улыбнись устами сахарными…
Этот паршивец точно что-то задумал, вон как сладко поет. А я замечаю, как хихикает леди Дорен и ей поддакивает ее подружка Диадема Рион. Как принцесса нет-нет, да посматривает красивыми глазками в их сторону. Спелись. Опять подлянку какую-то сотворить хотят. Что ж мы не гордые вытерпим. Мне уже не впервой.
− Лакруа, что тебе от меня надо? — буркнула я, не отрывая взгляда от мрачной серости за окном, которая начинала мне нравится. Моя нынешняя жизни точно такая же: серая, однотонная, мрачная. Меня все чаще мучает один и тот же вопрос: «Почему именно я? Почему все проблемы не свалились, например, на того же Лакруа, а бы ли с высоты небес ниспосланы на мои хрупкие плечи? За, что!? Чем я провинилась!? Богиня, неужели твоя дочь тебя так сильно провинилась!?»
− Эй, Ранат, ну ты чего. Я же от душевных терзаний, от сердце трепещущего помочь тебе хочу. Шанти, не молчи? Где твоя прежняя жизнерадостность? Куда делась та девушка, которая способна на великие свершения. Эй, Шанти, ты из-за сестры что ли такой странной стала? Вся Академия знает, что здесь произошло. А ты смирись и просто забудь, − Лакруа замолчал, поняв, что ляпнул что-то лишнее, а взгляд его продолжал прожигать мне спину. Я старалась не обращать на него внимания, изо всех сил противилась чарам камаэль, старалась думать о том, что уже завтра мне нужно явится во дворец. Королевский бал… на нем меня ждет еще одна приватная беседа с моим женихом это я точно знаю, просто уверена. Но проблемы и душевные терзания уступили место делам насущным, а именно до меня только сейчас дошло, что сказал вредный камаэль, которого мне с каждой минутой все больше хочется придушить.
− Почему я молчу? Где моя жизнерадостность? Нет больше жизнерадостности. Нет надежды. Я сбега из родового замка, которой и не был мне никогда настоящим домом, чтобы спасти себя, а итоге все получилось опять не так как я хотела. Я преподнесла себя принцу на блюдечке с алмазной каёмочкой — нате, ваше величество, пользуйтесь. Моей единственной надеждой было, что стены Академии смогут меня защитить, что хоть здесь он не сможет меня достать. Но, нет! Меня и тут смогли достать. Меня загоняют в угол. И ты, Лакруа, спрашиваешь, где моя жизнерадостность? А чему, позволь спросить, мне радоваться? Что меня самым подлым образом продали и скоро навеки-вечные запрут в золотой клетке? Что я всю жизнь должна буду прожить с человеком, к которому не испытываю ничего кроме ненависти. Я недавно поняла, что всего лишь кукла в руках умелого кукловода. И знаешь, самым верным способом избавиться от всех проблем — уничтожить куклу, − я нашла в себе силу повернуться к Лаэну лицом. В моих глаза стояли слезы, а на кончиках пальцев горели крошечные огоньки. Мне было плохо, больно и … обидно. Раздался звонок гонга. Урок начался. Я отерла слезы, нацепила привычную дружелюбную улыбку на уста и лишь усмехнулась в душе на удивление в глазах Лакруа.
Но судьба-злодейка решила окончательно меня добить, потому что на весь класс раздался голос Элиты Ранат, которая предупредила нас, что ларра де Вилар задерживается, а потому просила нас вести себя достойно. В заключение ларра Ранат добавила: «Герцогиня Шантарэль ди Ревель после уроков поднимитесь в мой кабинет. Там вас будут ожидать». Вестник исчез, а класс, на мое удивление, не зашумел, не загалдел, а добропорядочно уткнулся носом в записи прошлого урока.