– Неправда, ты очень умный. Самый умный из всех детей. И скоро ты научишься хорошо говорить, я в этом уверена!
Саймон продолжал плакать в ее нежных объятиях.
– Мы еще покажем ему! – пригрозила няня. – Заставим взять обратно свои слова, клянусь!..
Няня Хопкинс знала, о чем говорила. Пока герцог Гастингс пропадал в Лондоне, всеми доступными способами прогоняя мысли о сыне, она не теряла ни минуты, не спускала с Саймона глаз и учила его, как могла, произносить звуки, слоги, слова, поощряя лаской, если у него получалось, и подбадривая, когда слова не складывались.
Дело продвигалось медленно, но верно. Когда Саймону исполнилось шесть, он заикался уже гораздо меньше, а к восьми годам справлялся порой с целым предложением, ни разу не споткнувшись. Конечно, учение давалось хуже, если мальчик бывал чем-то расстроен, и няня не уставала напоминать: он должен научиться владеть собой и оставаться спокойным, если хочет произносить слова и фразы без запинки.
К счастью, Саймон оказался не по-детски упорным, настойчивым, даже упрямым. Он научился выравнивать дыхание, прежде чем что-либо произнести, и тщательно следить за своей артикуляцией.
Время шло. Мальчику исполнилось одиннадцать. Однажды он задумчиво посмотрел на няню и, собравшись с мыслями, четко произнес:
– Полагаю, настало время навестить отца.
Миссис Хопкинс внимательно посмотрела на своего подопечного. Герцог Гастингс за эти семь лет ни разу не появился в замке, не ответил ни на одно письмо сына, которых набралось, наверное, около сотни.
– Ты в самом деле хочешь этого? – спросила она после долгой паузы.
Саймон кивнул.
– Что ж, тогда я велю заложить карету. Завтра мы отправимся в Лондон, милый мой…
Ехали они долго, и в город прибыли лишь к вечеру третьего дня. Не без труда няня отыскала дом, где никогда раньше не бывала. Затаив дыхание, она постучала бронзовым молотком в величественные двери, которые, к ее удивлению, почти сразу отворились, и взору их предстал не менее величественный дворецкий.
– Посылки принимаются с черного хода, – произнес он и хотел было захлопнуть дверь.
– Подождите! – крикнула миссис Хопкинс, подставляя ногу и препятствуя ему. – Мы не прислуга.
Дворецкий окинул незнакомку подозрительным взглядом.
– Я – да, – пояснила няня, – но мальчик – нет. – Она схватила Саймона за руку, поставив перед собой. – Это граф Клайвдон, и вам следует отнестись к нему с почтением.
Дворецкий потерял дар речи, несколько раз моргнул, прежде чем произнести:
– Насколько мне известно, граф Клайвдон мертв.
– Что? – изумилась миссис Хопкинс.