Я и представить себе не могла, что близость может быть такой… Ослепительной, как взрыв сверхновой, неконтролируемой и необузданной, как песчаная буря, опьяняющей и обволакивающей, как юнисское море. Себастьян был жадным до поцелуев, он покрывал меня ими всю, но неизменно возвращался к губам, неистово требуя чего-то в ответ. «Подари мне всю себя без остатка», — кричали его прикосновения, и я была готова в этот момент согласиться на всё что угодно.

Я обнимала и целовала его в ответ, гладила его плечи, грудь и подрагивающие руки, запускала пальцы в густые ухоженные волосы и пробиралась к основаниям рогов. Себастьян сбивался и дышал хрипло и низко всякий раз, стоило задеть резонаторы. Когда он соединил наши тела, реальность поплыла, совсем как в комнате с нулевой гравитацией.

***

Себастьян Касс

Касс чувствовал себя безумцем.

Касс был безумцем.

Словно сумасшедший, он набросился на Орианн, обхватив руками и хвостом её стройную фигурку. Больше всего на свете хотелось, чтобы она принадлежала ему. Голодными поцелуями он метил её тело и неизменно возвращался к глазам и губам, стоило промелькнуть мысли, что сейчас она могла вот так легко и просто отдаваться какому-то незнакомцу.

Это злило, но ещё больше злило понимание того, что с каждым прикосновением, с каждым вздохом, с каждым взглядом он так глубоко привязывается к ней, что больше не помогут встречи ни с родителями, ни с дядями, ни с друзьями, ни с Лансом и Лоттом. Орианн, как ослепительное солнце, затмила все уголки организма, перенастроив его под себя.

Эта женщина…

Она совершенно точно не осознавала, какой властью обладает над Себастьяном. Она могла бы приказать броситься со скалы, и он бы сделал это не раздумывая. Собственно, Себастьян уже это сделал. Если она не захочет дальше иметь с ним отношений, если она постарается отстраниться, если она выберет другого… он умрёт.

И всё же Себастьян прыгнул со скалы.

Сорвался вниз…

Её тело оказалось божественной амброзией, которую желаешь вкусить снова и снова. Её чистые, как муассанит, эмоции стали самым тяжёлым наркотиком с мгновенным привыканием. Её открытость и доверие выбивали почву из-под ног похлеще землетрясения на десять баллов. Каждый рваный вздох, каждое томное «да», каждое прикосновение мягких подушечек пальцев к его коже отзывались разрядами электричества, били по оголённым проводам нервов и пронзали тело неистовым всепоглощающим желанием.

Она была чувственной и отзывчивой в его руках, кожа — ароматной и гладкой, словно шёлк, а короткие волосы трогательно разлетелись по подушке, совсем как тогда на Цварге, когда ветер играл с ними в жаркий летний день. Всё это заставляло сердце Себастьяна замирать от восхищения и восторга. А ещё полная грудь, которая так изумительно ложилась в его ладони, идеальная линия ключиц и шеи, огромные карие с поволокой глаза… Себастьян сам себе поражался, как мог продержаться на расстоянии от неё так долго.

Эта женщина сводила с ума.

Эта женщина была безупречна настолько, словно кто-то выше вылепил её для него.

Эмоции сирени магией окутывали и завораживали. Больше всего на свете Себастьяну хотелось раствориться в Орианн, отдать себя без остатка и стать с ней единым целым. И плевать уже было на все общественные нормы и условности… пускай он сегодня мальчик по вызову, зато он с ней.

Когда она стала его жизнью? Когда одна мысль, что Орианн может выбрать другого, стала причинять выкручивающую до костей и ломающую хребет боль? Когда его рассудок окончательно покинул его и помахал платочком на прощание?

Эта женщина нужна ему как кислород. Как солнце. Как земля и гравитация, она — центр его Вселенной.

Изящное тело задрожало под ним и выгнулось дугой, она широко открыла рот, задыхаясь в крике наслаждения, а Себастьян накрыл её губы, ловя каждый звук, каждую частичку Орианн и догоняя её в финальной вершине блаженства.