Внедорожник довольно скоро съехал с наезженного тракта и начал трястись по полю — пока не остановился на опушке даже не леса, а небольшого лесочка, «колки», как их тут называли. Давным-давно, когда Серегенский округ был гуще населен и здесь выращивали больше пшеницы, сорго и картофеля, такие небольшие лесочки высаживали здесь, чтобы предохранить землю от ветровой эрозии. С тех пор эти лесочки разрослись и из ровных полос превратились в вытянутые пятна, довольно густые рощицы, тут и там усеивающие степь. По данным пространственных датчиков, прорыв произошел в одном из таких лесочков, захватив его целиком плюс часть поля. Конечно, с сигнала датчика прошло уже полчаса, твари могли расползтись...
Отряд военных около пункта назначения дожидался пожилой человек, сидящий на трухлявом бревне, рядом с ним стояла корзиночка.
— Привет, папаша, — подполковник Алеко тут же подошел к дедку, протянул руку для пожатия. — Ну, где видел тварь?
— Да вот прямо, — дедок протянул ему корзину, стоявшую у себя под ногами. — Ко мне заползла, на грибочки польстилась.
— Ну, спасибо! Сейчас своим покажу и верну.
— Да куда ее теперь? — дед махнул рукой, имея в виду корзину. — Хотите — забирайте...
Даари, слышавшая этот разговор, пока закрепляла свой «бубен» на флагштоке, отметила про себя, что в деревнях до сих пор сильна древняя традиция: мол, любое прикосновение нечистой твари оскверняет вещь, и ее нужно сразу выкинуть. В этом есть свой резон: многие твари ядовиты, иные излучают фоновую магию в больших количествах. Но, конечно, кратковременный контакт корзины с низкоранговой тварью вряд ли не повредит...
Командир с корзиной вернулся к повозке. Здоровый короб оказался больше чем наполовину полон отборными шампиньонами (Даари уже знала, что они хорошо тут растут в полях именно в восьмом-девятом месяце, многие ходили их собирать). Сверху на шампиньонах ворочалась тварь размером с двухмесячного котенка, похожая на креветку-переростка, с радужным панцирем и передними ножками в форме серпов.
— Глядите, как нажралась, — сказал Алеко.
— Половину корзины, небось, умяла, — заметил другой боец.
— Ничего, нам на суп хватит, — сказал третий. — Дед старался, один к одному все.
— Сейчас слепок возьму, — деловито сказала вторая женщина-боец. В отличие от капитана Солоро, у нее были цветные волосы дочери кланов, розовые с желтым.
Дочь клана вытянула над корзиной руки и начала шевелить пальцами, вокруг которых из воздуха начала создаваться сложносочиненная плетенка (Даари заметила фрагменты, направленные на съем физических параметров, репликацию и сличение, однако настолько продвинутая техника даже понималась с трудом).
— Смотрите, другие такими неповоротливыми не будут, — предупредил Алеко. — Таши, продолжай, остальные обычным порядком прочесывайте периметр.
Никто не бил себя кулаком в грудь: бойцы даже не кивнули, показывая, что приказ принят, просто как-то сразу начали расходиться. Алеко опустил корзину с косиножкой на землю и тоже направился к леску неторопливым шагом, словно грибник, разглядывая землю под ногами и время от времени кидая взгляд на левую руку с браслетом. Около повозки остались только Таши, не закончившая свою плетенку, Даари и Катти Солоро.
— А почему вы не уходите? — спросила Даари.
— Вас охраняю.
— Я тоже могу искать тварей.
— У вас опыта нет, — в голосе Солоро слышались скепсис и легкая снисходительность.
Даари уже готова была согласиться, и тут ее осенило: