— Да, такая точка зрения сейчас считается основной, — согласилась Гешвири. — И Дракон с нею не спорит. Но как думаешь, почему такая мысль вообще пришла ему в голову? При условии, что восемь веков назад, когда начиналась Цивилизация, даже в тогдашних клановых королевствах царил жесткий патриархат! Да, магички в Кланах пользовались большей свободой, но мужчины все равно считались главнее. Потому что, хотя беременность у магички сопровождается коротким всплеском магии, если ее ребенок тоже маг, после родов мы на год-два значительно теряем в силе и становимся зависимы от окружающих. Параллельная женская структура иерархии была создана именно для этого: чтобы не стать игрушкой в руках мужчин. Но все равно женщины в кланах всегда занимались внутренними делами: защищали своих, растили детей, развивали принадлежащие кланам территории. Именно мужчины занимались экспансией и политическими играми, а потому были… ну, по крайней мере, считались… более влиятельными. Почему Дракон сделал ставку на женщин, как ты думаешь, когда все думали, что они слабее и, прямо сказать, глупее? Ну, «ум женщины не пригоден к делам государственным» и все такое?

Тоннар открыла и закрыла рот.

— Он очень умный? — спросила она наконец.

— Ну да, — согласилась Гешвири, — Владыка у нас не дурак. Но мысль, которую мы, представители современного общества с его более либеральными ценностями, считаем более-менее очевидной — вот как она пришла в голову человеку… ладно, Дракону… восемьсот лет назад?

— Я думаю, она ему не приходила, — предположила Даари, припомнив свои короткие встречи с Драконом. — Думаю, он просто кого-то удачно соблазнил, а там пошло-поехало.

Гешвири вздохнула.

— Я вас пытаюсь к другой мысли подвести. Вот что вы знаете об обществе самих Драконов?

Даари пришло в голову, что Гешвири пошло бы быть преподавательницей в Академии, с такой-то любовью объяснять.

— Почти ничего, — ответила Тоннар. — Драконы ведь все погибли за две с лишним тысячи лет до Цивилизации.

— Да, задолго до того, как наш Владыка заявил о себе и захватил власть в Саарии, — кивнула Гешвири. — А когда они существовали, то люди ютились в пещерах и боялись поднять взгляд на небо. Но все-таки уже тогда у наших предков была письменность, и кое-что в архивах Кланов сохранилось. Оно даже общедоступное, просто проходит по разряду древней литературы, а не философских теорий. Обратите внимание, что в этих древних сказочках, типа «Дракончик, который вылупился из яйца» — самых-самых старых! Там герою-дракону обычно нужно проникнуть в какой-то женский социум и украсть магический плод, яблоко или вишню. Ну там, драконицы-дочери Неба, охраняющие волшебный сад...

— Ну? — спросила Даари. — Ты хочешь сказать, что это метафора для драконов, которые лазили по чужим гаремам?

Она давно усвоила, что в сказках, когда герой-мужчина крадет у какой-нибудь женщины волшебный фрукт или овощ, обычно имеется в виду вполне конкретное действие. Или, скажем так, акт.

— Я хочу сказать, что никаких гаремов тогда не было! Драконье общество было преимущественно женским, мальчики там рождались редко и проживали отдельно от основных племенных группировок.

— Они выгоняли мужчин, как пчелы выгоняют трутней? — удивилась Даари.

— Скорее, мужчины сами уходили и сражались между собой за территорию, на которой проживали женщины. Что-то подобное существует сейчас у слонов, например, — пожала плечами Гешвири. — Хотя, сама понимаешь, тут много неясного. Владыка не отвечает на вопросы о своем народе. Если мы, конечно, не берем мифические «Воспоминания Кеары». В общем, среди верхушек Кланов сейчас распространено мнение, что все основные общественные структуры у драконов были строго матриархальными. И Дракон, то ли из ностальгии, то ли подсознательно, то ли потому, что искренне считает такой тип устройства лучше, скопировал драконий социум у нас. Только вместо великой прабабушки или как там у них это было устроено на верхушке сидит он сам.

— Интересное мнение, — заметила Тоннар. — И выглядит логично. Только вот непонятно, как это связано с распространением «женской любви» среди адепток и преподавательниц.

— Да напрямую! Есть мнение, что любовь между драконами и драконицами в принципе не была принята, драконы любили всех дракониц, с которыми, с кажем так, имели отношения в брачный сезон, и никого в отдельности. Но вместе с тем они способны на любовь и сострадание, и вообще на весь спектр обычных для людей эмоций, даже нуждаются в нем... хотя, возможно, в меньшей степени, чем люди. Так или иначе, отношение Владыки к его старшим женам и детям наводит на мысль, что он пытается реализовать модель драконьей семьи на человеческом материале: женщины должны создавать между собой устойчивые горизонтальные связи, теплое гнездо, в которое Владыка время от времени наведывается и отдыхает душой в атмосфере всеобщей приязни. Поэтому он склонен продвигать наверх адепток парами, если им удается заключить прочный союз. Вот только у людей другая модель романтических отношений и семьи, не говоря уже о принятых конвенциях борьбы за власть, поэтому такие пары редко удерживаются, — горьким тоном закончила Гешвири.

— Если это верно, — Даари нахмурилась, — то почему никто из жен до сих пор не попытался занять прочное положение при Драконе, собрав не пару даже, а команду?

— Пытались, и неоднократно. Успешные пары бывали, но редко. А у более крупных группировок не получалось ни разу. Либо предавали друг друга, либо еще что-то обламывалось, как с уважаемой супругой Салагон, госпожой Лайет и госпожой Каланн.

— Они вместе вошли в гарем?! — ахнула Даари. — И кто такая госпожа Каланн?