Одной из первых забрали Галочку – очаровательную малышку, мать которой переболела краснухой во время беременности. Вместо ручек у Галочки были жалкие обрубки, а на одном плече, словно бы в насмешку, вырос пальчик. Американские родители решительно удалили этот нелепый пальчик и сделали ей протезы обеих рук, за пять тысяч долларов каждый.

«Но ведь она маленькая, протезы придется менять по мере взросления», – с недоумением говорили наши врачи.

«Конечно, – соглашались приемные родители, счастливо смеясь. – И мы будем делать это каждый год, а если надо, то и чаще».

Волгоградские врачи, которым стоимость одного протеза казалась совершенно нереальной, только качали головами.

Геннадий Григорьевич начал ездить в Штаты. Из первой же поездки он привез видео с повзрослевшей воспитанницей. Галочка с руками выглядела очень непривычно. Она была диковинно одета и ехала на лошадке, как настоящая принцесса. Персонал дома ребенка облегченно выдохнул. На органы не разобрали, даже наоборот.

***

Знаете, сколько российских детей было усыновлено иностранными гражданами с 1991 по 2012 годы – до принятия «закона Димы Яковлева»? Пятьдесят восемь тысяч.

Более шестисот детей из этого числа – из Волгоградского дома ребенка.

В 2002 году на Геннадия Григорьевича завели уголовное дело. Якобы он отдавал детей иностранным усыновителям за деньги. Я не поленилась и поехала на процесс.

Я не верила, что Геннадий Григорьевич мог причинить какой-то вред детям, многим из которых он давал свою фамилию. Ему явно требовалась помощь и защита такого свидетеля, как я.

К сожалению, фотографии Ромки с приемными родителями остались у следователя. На суде крутили видео с ним, снятое в 2002-м: шикарно одетый подросток, уже забывший русский, дает интервью журналистам. Играет в футбол, пишет математические формулы на доске.

Один из этих шестисот.

***

К счастью, на процессе было много сторонников Геннадия Григорьевича, и нам удалось убедить судью в его невиновности. В конце концов детского доктора оправдали.

А я во время этой тяжбы все вспоминала наш давний разговор в его кабинете.

– Ребята, – мягко сказал он мне и Аслану, – я все понимаю, но поймите и вы меня. Кате восемнадцать лет. Сколько лет вам, Аслан?

– Двадцать, – неразборчиво пробурчал мой друг.

Доктор выложил перед нами разноцветные фотографии.

– Вот Алессандро, – показал он на здоровенного немолодого мужика с красным лицом, рядом с которым стояла седая женщина в джинсах. – А вот Изабелла. Дети их выросли, уже подрастают внуки, и они не только хотят, но и могут вырастить Ромку. Смотрите, вот их дом, вот Ромкина будущая комната. Малышу требуется серьезная операция, после которой он сможет ходить. Он будет счастлив там.

Я уже видела эти фотографии. Они и в первый раз произвели на меня сильное впечатление. Ответить мне было нечего. Мы не дали бы малышу и сотой доли итальянского благополучия. Теперь на эти фотки так же молча смотрел Аслан…