XI

Психоанализ и невроз

Доклад, написанный на английском языке и прочитанный на 17-м Международном медицинском конгрессе в Лондоне (1913 г.) под названием «О психоанализе». Первая публикация – в сборнике «Избранные статьи по аналитической психологии» (Лондон 1916/1917, Нью-Йорк 1920).

[557] Многолетний опыт убедил меня, что обсуждать психоанализ на общественных собраниях и конгрессах чрезвычайно трудно. Существует столько заблуждений в отношении этого вопроса, столько предубеждений против определенных психоаналитических взглядов, что достичь взаимопонимания на публичной дискуссии практически невозможно. Я всегда находил спокойную беседу в узком кругу гораздо более конструктивной и плодотворной, нежели жаркие споры coram publico[130]. Однако, будучи удостоенным приглашения от Комитета этого Конгресса выступить в качестве представителя психоаналитического движения, я сделаю все возможное, чтобы разъяснить некоторые фундаментальные теоретические проблемы психоанализа. Я вынужден ограничиться этим аспектом предмета, ибо не в моих силах изложить в рамках настоящего выступления все, что психоанализ означает и к чему стремится, а также особенности его применения в области мифологии, сравнительной религии, философии и т. д. Тем не менее замечу, что, обсуждая некоторые теоретические проблемы, лежащие в основе психоанализа, я предполагаю, что мои слушатели знакомы с историей и основными результатами психоаналитических исследований. К сожалению, многие считают себя вправе судить о психоанализе, хотя сами никогда не читали соответствующей литературы. Я твердо убежден, что никто не может составить себе мнение по этому вопросу, пока не изучит основные труды психоаналитической школы.

[558] Хотя теория Фрейда о неврозе была разработана в мельчайших подробностях, нельзя сказать, что понять ее легко. По этой причине мне представляется целесообразным дать краткий обзор его основных взглядов по данной проблеме.

[559] Вам, конечно, известно, что первоначальная теория, согласно которой истерия и связанные с ней неврозы берут свое начало в травме или сексуальном шоке в раннем детстве, была отвергнута около пятнадцати лет назад. Вскоре стало очевидно, что сексуальная травма не может быть истинным источником невроза по той простой причине, что травма – явление почти универсальное. Едва ли найдется человек, который не пережил бы сексуального потрясения в ранней юности, и все же в более старшем возрасте невроз развивается у сравнительно немногих. Сам Фрейд вскоре пришел к заключению, что так называемая травма, о которой рассказывали многие пациенты, является вымыслом – плодом фантазии; в реальности ничего подобного никогда не происходило. Более того, дальнейшие исследования показали, что даже если травма действительно имела место, она не всегда служит единственной причиной невроза, хотя на первый взгляд на это может указывать сама его структура. Если бы невроз был неизбежным следствием травмы, было бы совершенно непонятно, почему невротиков так мало.

[560] Очевидно, патологические последствия шока обусловлены преувеличенной и болезненной фантазией пациента. Кроме того, Фрейд убедился, что та же фантазия проявляется относительно рано в дурных привычках, получивших название инфантильных перверсий. Эти выводы были положены в основу его новой концепции этиологии невроза, прослеживающей невроз до некой сексуальной активности в раннем детстве. Данная концепция привела к гипотезе о «фиксации» невротика на определенном периоде раннего детства, оставляющем некоторый след, прямой или косвенный, в психологической установке больного. Помимо этого, Фрейд делает попытку классифицировать или дифференцировать неврозы, а также dementia praecox, в соответствии со стадией инфантильного развития, на которой возникла фиксация. С точки зрения этой теории невротик полностью зависит от своего инфантильного прошлого; все его проблемы в дальнейшей жизни, его нравственные конфликты и его недостатки, по-видимому, проистекают из мощных влияний этого периода. Соответственно, основной задачей лечения является разрешение этой инфантильной фиксации, под которой понимают бессознательную привязку сексуального либидо к определенным инфантильным фантазиям и привычкам.

[561] В этом, насколько я понимаю, и заключается суть фрейдовской теории невроза. Однако она упускает из виду следующий важный вопрос: какова причина этой фиксации либидо на старых инфантильных фантазиях и привычках? Не следует забывать, что почти всякому человеку в то или иное время свойственны инфантильные фантазии и привычки, в точности совпадающие с таковыми у невротика, однако он не зацикливается на них и невротиком не становится. Таким образом, этиологическая тайна невроза кроется не в самом существовании инфантильных фантазий, а в так называемой фиксации на них. Многочисленные указания невротиков на наличие инфантильных сексуальных фантазий бесполезны в той мере, в какой им приписывается этиологическое значение, ибо те же самые фантазии можно обнаружить и у нормальных людей, в чем я не раз убеждался на практике. По всей вероятности, ключевую роль здесь играет только сам факт фиксации.

[562] По этой причине необходимо требовать доказательств реального существования инфантильной фиксации. Фрейд, абсолютно искренний и кропотливый эмпирик, никогда бы не предложил эту гипотезу, не будь у него достаточных на то оснований. Эти основания обеспечивают результаты психоаналитических исследований бессознательного. Психоанализ обнаруживает бессознательное присутствие многочисленных фантазий, уходящих своими корнями в инфантильное прошлое и группирующихся вокруг так называемого «ядерного комплекса», который у мужчин можно обозначить как Эдипов комплекс, а у женщин – как комплекс Электры. Оба термина точно передают смысл соответствующих явлений. Как и судьба ребенка, трагическая судьба Эдипа и Электры ограничена узкими рамками семьи. Посему Эдипов комплекс, как и комплекс Электры, весьма характерен для инфантильного конфликта. Существование этих конфликтов в раннем детстве доказано психоаналитическими исследованиями. Предполагается, что фиксация возникает именно в сфере этого комплекса. Чрезвычайно высокая активность ядерного комплекса в бессознательном невротиков привела Фрейда к гипотезе об особой фиксации или привязанности к нему. Таким образом, для невротика типично не само наличие этого комплекса – ибо он таится в бессознательном каждого из нас, – а сильная привязанность к нему. Невротик находится под гораздо большим влиянием этого комплекса, нежели нормальный человек; это подтверждают многочисленные примеры, которые можно найти во всех последних психоаналитических отчетах о случаях невроза.

[563] Необходимо признать, что данная точка зрения кажется весьма правдоподобной: гипотеза фиксации основана на всем известном факте, что некоторые периоды человеческой жизни, особенно раннее детство, иногда оставляют после себя перманентные следы, играющие определяющую роль. Вопрос в том, можно ли считать это объяснение достаточным. В случае людей, страдающих неврозом с детства, оно представляется удовлетворительным, ибо у них ядерный комплекс выступает в качестве постоянного и мощного агента на протяжении всей жизни. Однако если мы возьмем пациентов, которые до срыва не обнаруживали никаких заметных следов невроза, а таких случаев много, то это объяснение вызывает сомнения. Если фиксация действительно существует, гипотеза, согласно которой в определенные периоды жизни она то ослабевает, то внезапно усиливается, становится недопустимой. В таких случаях мы обнаруживаем такую же активность и действенность ядерного комплекса, как и в случаях, говорящих в пользу теории фиксации. Здесь критическое отношение оправданно, особенно если учесть, что момент начала невроза носит отнюдь не случайный характер; как правило, он имеет решающее значение. Обычно он совпадает с необходимостью нового психологического приспособления, то есть новой адаптации. Такие моменты содействуют возникновению невроза; это известно каждому опытному невропатологу.

[564] Данное обстоятельство представляется мне чрезвычайно важным. Если бы фиксация действительно существовала, то ее влияние было бы постоянным; другими словами, невроз сохранялся бы всю жизнь. Очевидно, что это не так. Психологическая детерминация невроза лишь отчасти обусловлена ранней инфантильной предрасположенностью; помимо нее, должна существовать некая причина в настоящем. Если мы внимательно изучим тот род инфантильных фантазий и событий, к которым привязан невротик, то будем вынуждены признать, что в них нет ничего специфически невротического. Нормальным людям свойственны схожие внутренние и внешние переживания и та же выраженная привязанность к ним, но невроз при этом не развивается. Первобытные люди, например, особенно привязаны к своей инфантильности. На сегодняшний день складывается впечатление, что эта так называемая фиксация есть нормальное явление и что важность периода младенчества для более поздней психической установки естественна и распространена повсеместно. Тот факт, что невротик, по всей видимости, находится под сильным влиянием своих инфантильных конфликтов, свидетельствует о том, что речь идет не столько о фиксации, сколько об особом использовании им своего инфантильного прошлого. Он как бы преувеличивает его значимость и придает ему совершенно искусственную ценность. Похожую точку зрения высказывает Адлер, ученик Фрейда.

[565] Было бы несправедливо утверждать, что Фрейд ограничился гипотезой фиксации; как и я, он прекрасно осознавал проблему, описанную выше. Этот феномен реактивации, или вторичного преувеличения инфантильных реминисценций, он назвал «регрессией». Однако, согласно Фрейду, реальной причиной регрессии к инфантильным фантазиям являются инцестуозные желания Эдипова комплекса. Будь это так, нам пришлось бы постулировать неожиданную интенсивность первичных инцестуозных тенденций. Данная точка зрения побудила Фрейда сравнить так называемый психологический «барьер инцеста» у детей и «табу на инцест» у первобытного человека. Фрейд полагает, что желание реального инцеста заставило первобытного человека принять соответствующие законы против него; я же придерживаюсь мнения, что табу на инцест есть лишь одно из многочисленных табу и обусловлено типичным суеверным страхом первобытного человека – страхом, существующим независимо от инцеста и запрета на него. На мой взгляд, интенсивность инцестуозных желаний в детском возрасте столь же низка, как и в первобытном человечестве. Я не ищу причины регрессии в первичных инцестуозных или каких-либо других сексуальных желаниях. Должен признать, что сугубо сексуальная этиология невроза представляется мне слишком узкой. При этом я исхожу не из какого-либо предубеждения против сексуальности, а из досконального моего знакомства с данной проблемой.

[566] По этой причине я призываю освободить психоаналитическую теорию от сугубо сексуальных трактовок и вместо нее ввести в психологию невроза энергетическую точку зрения.