Сон — это сон. Какой бы он ни был подробный, но ты всегда чувствуешь его нереальность. Всё вокруг словно бы плывёт, становясь ясным лишь там, где концентрируешь внимание.

Вот и мне вначале снился сон, обычная белиберда, в которой я был школьником, потом как-то сразу оказался в институте и мучительно пытался решить задачу, но формулы растекались и плясали перед глазами, а потом мне потребовалось рассказать какому-то иностранцу, что надо посмотреть в Москве, причём он не понимал ни русского, ни английского, и я махал руками, будто персонаж комедии...

А потом я услышал шорох и проснулся.

Точнее — выскочил в форсайт.

Было темно и холодно. Какое время года в форсайте — я не знал, мне кажется, тут гораздо меньше сезонные перепады температур. Но ночью явно минусовая, не зря же сыпется мелкая снежная крупка.

Я по-прежнему лежал у стены, замотавшись в горы одежды и одеял. Подушка под головой даже слегка согрелась. Однако разглядеть я ничего не мог.

Пошарив рукой (движение явно осталось от того меня, который обитает в Мире После), я достал из-под подушки фонарик. Там же лежал и нож.

Но свет я включать не стал, потому что шорох повторился. Он шёл с улицы, из-за окна. Нехороший шорох, будто что-то огромное, длинное, чешуйчатое тёрлось о стену дома, слепо шарило, принюхивалось...

Звук прекратился.

Почему у меня нет нормального оружия? Почему в этом кошмаре увалень Миша ходит с громадным пулемётом, а я только с ножом?

Из-за стены вновь послышалось шуршание. Зашелестела рвущаяся плёнка, которой было затянуто окно. Звякнула решётка.

Я лежал, обмирая, затаив дыхание.

И почему-то твёрдо знал — свет включать нельзя. Свет мне не поможет.

Решётка загремела, будто её дёргали со всей силы.

Я сжал рукоять ножа, но доставать его из ножен не стал.

Снова загремело. Подуло холодным, ледяным.

И мягкий, тонкий голос — то ли девушка, то ли ребёнок — произнёс:

— Кто здесь? Кто здесь? Мне страшно...

Вот же новость, а мне, можно подумать, весело!

Чёртова таблетка, чёртов Григорян, чёртов Центр изучения форсайта!