Озадачив пару побитых и истрёпанных мужичков сдирать с погибших обувь и одежду поцелее, Маляренко лёг в траву и, глядя на белые пушистые облака, неторопливо проплывающие в небе, предался размышлениям. Собственная вспышка гнева его изрядно напугала и удивила. Такого с Ваней не было никогда. Мужчиной он был серьёзным, немногословным и обстоятельным. «Нет, ну бывало, конечно, раздражение… то… сё…

Но… Иван Андреевич! Вы же, млять, млять, млять, ВСЕГДА свои эмоции контролировали! Что со мной? Зверею, что ли?» – Маляренко поднёс к лицу ладони. Кровь уже засохла и кое-где обсыпалась. А пальцы не дрожали. Совсем.

На полпути назад он встретил Юрия вышедшего из рощи с лопатой наперевес. За ним, в полуобморочном состоянии шла Алина. Увидев мужа, женщина разрыдалась. Иван, наплевав на свой внешний вид, обнял жену и ласково шепнул на ушко:

– Может, в баньку?

Как оказалась, баня была не только растоплена, но и занята. Оценив состояние Николая, Звонарёв велел бабам «в темпе» нагреть воды и спровадил туда подавленного вождя. Следом туда нырнула Ольга, так что мылся Коля долго. До тех пор пока обозлённая Алина внаглую их оттуда не выперла.

Мясная похлёбка, приправленная душистыми травками, была чудо как хороша! Свежевымытый Иван с удовольствием навернул полкотелка. Организм, после такой встряски, подумал и потребовал ещё. Иван со своим организмом согласился и попросил добавки. Алина встрепенулась. Её любимый защитник хотел есть!

Алине всегда нравилось кормить своих любимых мужчин. Сначала это был её папа, которому маленькая Алечка, вместо улыбающейся мамы, наливала суп. Потом это был муж, погибший через год после свадьбы, потом, случалось, она кормила Лёшу. Больше всего ей нравилось смотреть, как ест её Ванечка. Всегда молча. Всегда неторопливо. Всегда глядя в невидимую точку где-то за горизонтом. Почему то от этого вида мужа у неё по спине бежали мурашки, а сердце начинало стучать в два раза сильнее.

– Ну что, дорогой, – Ваня пристально посмотрел на друга. – Очухался?

Коля проводил взглядом последнюю женщину, за столом остались только мужчины и кивнул.

– А Юрка где?

– За Машей отправил, думаю – не скоро вернётся. Мужики понимающе усмехнулись.

– Доходяги копают. А этот, умник, связанный так там и валяется. Велел его не трогать. Потолковать с ним хочу. Занятный чувачок. Веришь-нет, нутром чую – что-то тут не то. Не всё так просто.

Николай закрыл глаза и задумался. Над столом повисла тишина. Вождь мыслил.

– Второй раз спасибо тебе говорю, Иван Андреевич. – Офицер открыл глаза. – За то, что не дал вконец озвереть. Прости, что взбеленился, что бросил вас там и ушёл.

Коля неловко, не глядя ни на кого, выбрался из-за стола и на полном серьёзе в пояс поклонился Ивану.

У Маляренко от неожиданности челюсть упала на стол. Такой патетики от Николая он никак не ожидал. В «офисе» повисла гробовая тишина.

– Кхмм! – Звонарёв громко прокашлялся. – Я так думаю, что победу стоит отметить.

На столе сама собой материализовалась пузатая бутылка коньяка. Все выпучили глаза.

– Откуда, Геннадьич?

– Ермаковская заначка. Последняя.