— Что делать, государь, — вздохнул епископ, — люди меняются; особенно после великих несчастий, каким для всех нас стала чума.

— Он потерял кого-то?

— Не могу знать, ваше величество. Вы сами изволили заметить, что он угрюм (добавлю только, что еще и неразговорчив). Кроме того, у него сохранилась привычка чаще задавать вопросы, нежели самому отвечать на них.

— А почему Хувер? — резко, без перехода от одного к другому, спросил Карл.

Епископ пожал плечами.

— Кто как не начальник полиции, достоин заниматься столь громким делом? — сказал он.

Король еще некоторое время интересовался отстранением Дэве и назначением Хувера, но прелат отзывался все холоднее: Карл II стоял к нему спиной и, ничем не выдавая своих намерений, вызывал в собеседнике чувство зарождающейся тревоги.

Наконец епископ позволил себе возмутиться.

— Если мое решение не угодно вашему величеству, — недовольно сказал он, — вы всегда можете отменить его.

Карл II оторвался от созерцания, тонущего во мраке города, и перевел задумчивый взгляд сначала на дарственную, затем на замершего в осознании собственной дерзости епископа.

— Скажите мне вот что… — ровным голосом, словно не расслышав замечание прелата, проговорил король. — Вы уверены в невиновности господина Флама?

— Да, ваше величество, — уверен! — твердо ответствовал епископ, хотя на самом деле, услыхав такой прямой вопрос, почему-то засомневался.

— Хорошо! — коротко бросил Карл, и задумчивость в его глазах уступила место обычной для него беззаботности. Он снова отвернулся к окну. — Вы можете идти, господин епископ.

Прелат растерянно поклонился и сделал несколько нетвердых шагов в сторону двери.

— Да и вот еще что, — остановил его король. — Передайте Люциусу, что мы будем рады встречаться с ним чаще. — Потом немного помолчав, самым душевным тоном добавил: — Кажется, он понравился леди Палмер.