Останется память прожитой жизни, какие-то личные чувства, но это будет бот. Живая оболочка, как и мой скафандр, когда я его покидаю в виде фантома или во время парной культивации. Он делает, что в его безусловной программе записано. А записано там реагировать на холод, жару, пополнять запасы воды и пищи, искать безопасное место для отдыха. Это автоматизмы. Так живет любой скафандр, пока сознание в нем не проснётся. Она будет жить также, даже смеяться и плакать, испытывая все стандартные чувства. Дают – бери, бьют – беги. Если её осеменят - родит свою копию, так как другого не дано, но все годы своего существования ботом, это будет пустая оболочка. Жалкий призрак неоднозначной прошлой личности, без своего мнения и изюминки.

Этого я никак понять не хотел. Не был я вторым мудрым и непогрешимым Владыкой Прималом, и это раздражало его больше всего. Кстати моя категоричность и взрывная неприязнь к Линь Сюли, тоже его воздействие. Он никому не давал второго шанса, а я дал и это он считал слабостью. Иметь слабости Владыке не положено. Возможно, когда ты повелитель тысячи миров, так и надо, да только я не Владыка Примал, а вырванный из своей дурацкой жизни, носимый по ветру одинокий и ищущий понимания и тепла листок.

Этот старый пердун всё на себя натягивает. Пенсия! По крупному обосрался. На мне, пусть и с большой помощью выехал, и еще делает вид, что не я, а он мне сделал одолжение. Да, да, в моём ЧСВешном духовном пространстве всемирный разум мне все акценты правильно расставил.

Дедуля дал мне этот день, чтобы я увидел свои заблуждения, вгляделся в мои желания и цели повнимательней. Я всё себя к кому-то пристраиваю, как помощник и спаситель. То к Сае Кабаяси, то к Гуаньхуй, то трёмстам миллионам игроков Сферы решил помочь, которые сами за себя не постоят. Я же добрячок. Спасалкин спешит на помощь, хотя себя понять и принять так и не потрудился. Это отчаянное желание помочь другим, это задавленный глубоко внутри крик – спасите меня! Кто-нибудь, спасите меня! Все кругом – мои зеркала.

И правда, когда спасать в моем мире было уже некого, я поперся помогать в другой. Ну, меня же попросили. Как тут отказать? Кто-то должен был помочь устроиться бесталанной и худющей рожалке Виолетте, Луиза без ножек, Ральф без ручки. Звероморф разгулялся в деревне. Кругом нищие бедняжки. Сосулькой человека убили. Нельзя не помочь. Некроманты угрожают барону Арчибальду, Королеве Сильвии нужно помочь, а тут и целый город во власти беспощадных машин! Все у кого все нормально с головой - в рассыпную, а у Сашули комплекс спасителя. Все спасают себя, а он других. Воскреситель-спаситель, блин. Мо Сюэ, Мо Шень,  Жао Ян, его семья, тысячи проклятых и мои аппетиты только растут. Мне мало вызволить десяток тысяч душ, на тысячелетия запертых в ВР-мире лаборатории Видящих. Откуда-то пришло понимание, что для большинства из них все приключения были виртуальными. По этажам ходили лишь новички, и только если это было интересно надзирателям. Так сказать, проверка жизнеспособности на полигоне с удобной планетарной матрицей.

Не вышло – второй дубль. Что лишнее в памяти, можно подтереть. До меня всё ещё долетало, как все это работало. У кого-то и вовсе вся память была сфабрикована, надергана из удачных дублей, чтобы умом не тронуться. Кстати, это как раз про меня. Сколько я этого сраного дедулю Примала спасаю?

Я впервые занял подобный прямой вопрос. Глухое молчание. Ну, разве это секрет? Что тут такого? Десять лет? Пять лет ушло в обрезки. Нет? Двадцать? Пятьдесят? Шестьдесят?  Сто пятьдесят? Ну, честно? Сколько? Это же не первое тело и далеко не первая попытка. Я ведь прав? В духовном пространстве скромно проявилась цифра с семью нулями. Десятки миллионов? Я даже представить столько времени не могу. Но как?

В голове выстроилась сложная схема реинкарнации дедули в потомках от самого первого и до меня, самого последнего. Я в каком-то смысле уникальный. Ультрауникальное чмо. Самое безнадежное, ограниченное и слабое из всех когда либо существовавших его воплощений. Это даже воплощением назвать сложно. По сути, я на девяносто пять процентов – это он, вернее, на девяносто пять процентов из того, что влезло в мою ничтожную оболочку.

Ничтожество - это не обзывательство в моем случае, а факт. Я как-то сравнивал его с могучим человеком, а себя с мухой без конечностей и крыльев, так вот, это слабое сравнение. Я - одноклеточное, с кусочка говна, налипшего на оторванную лапку этой мухи. Это если сравнивать его в пике рассвета и меня без его помощи, спустя миллионы лет. Он создатель и главный игрок этого мира, а я так, вынесенный на пустынный берег неведомого океана кусочек аморфной пены, но я все же спас его. Вытащил его застрявший в собственном мире кусочек сознания и позволивший ему покинуть тесные рамки, собрав в руках достаточно сил, чтобы отразить хотя бы часть, сотую часть его сути.

Если так глянуть, то да, в его глазах, я не просто малолетний тормоз, как тот же Му Ген в моих. Мы совсем в разных весовых категориях. Он прожил тысячелетия, сотни тысяч воплощений, по новому выкидывая расклад и играя все его возможные варианты, объединенные одним сознанием, а я и одну жизнь без его всеобъемлющей помощи прожить не могу. Меня убивали столько раз и так глупо, что я представляю, как он был раздражен, переигрывая тысячелетия заново. На секунду я представил, что это такое, пройти все ветки возможных вариантов  в одной конкретной вселенной за одного персонажа. А про персонажа, я уже говорил. Да, ту самую амебу на конце грязной, оторванной лапки.

Пройти путь так, чтобы дать ей столько сил, чтобы она выполнила возложенную миссию и не убила себя и всех важных, ключевых помощников из-за своей непроходимой глупости и ограниченности – почти непосильная задача. Но прямо здесь и сейчас я, наконец, свободен от этой главной миссии всей моей жизни. Во всяком случае, с точки зрения дедули. Я справился, как слепой, попавший в глаз белки из лука, стреляя в противоположную сторону.

Прималу, ограниченному законами собственноручно созданного мира, пришлось свести все события к тому, чтобы белка появилась в том месте, куда я выстрелил, так как заставить слепого сознательно попасть в цель в мире, о котором он только слышал и не имеет никакого представления, оказалось невозможно. Но чтобы это выяснить, пришлось ему прокрутить всю ветку возможных ветвлений.

Он свободен, и скоро оставит меня насовсем, и я стану такой же потерявшей начинку, но еще продолжающей жить принцессой Сун Ся. Пустая оболочка, бот с пятью процентами какой-то личности. Вот, что было страшно, а не потеря каких-то бонусов. Я могу потерять себя, того, кого я привык считать собой. Поэтому так пусто внутри.

Первый порыв бежать, воскрешать принцессу, прошел. Нет. Позже. Уж не знаю, чьи это мысли, мои или дедули, но я отправлюсь на сервисную станцию. Зачем пить могущество по ложечке, а дроны, носящие от хранилища ко мне, похожи на эту чайную ложку или пчел, собирающих пыльцу где придется. Раз Магомет не идет к горе, гора пойдет к Магомету.

Вспомнились бородатые шутки про некоего Чака Норисса. В допотопные времена шутили, что этот парень так крут, что это не он едет в Венгрию, а она приезжает к нему. На место Венгрии можно подставлять что угодно, но смысл такой. Я не буду гонять дронов к источнику безграничного могущества, а пойду, отхлебну из него сам. Хотя уже чувствую его недовольство. Он ворочается внутри, как личинка в коконе.

Что опять бубнишь, старая калоша? Ощутил неодобрение. По логике Примала, чем я буду слабее, чем меньшими амбициями буду обладать, тем этот несчастный мир будет целее. Я же ходячая катастрофа! Дедуля опять категоричен и несправедлив. Я же вывез для него хэппи энд.  И наследственность у меня породистая. В дедулю. Только сейчас понял, что таких, как я по количеству чакр, величине амбиций при таких скромных умственных способностях - один на миллион. Скорее всего, следующая же моя авантюра закончится плачевно. Ну, вот такой я человек или если отталкиваться от количества чакр, никакой не «трехдырочный» человек, а имеющий большой стартовый духовный потенциал асура.

Спасибо дедуля, я действительно страдаю фигней. Пацанов парной культивации учу. Пусть сами дерзают. Каждому надо самому преодолевать преграды, по сути, преодолевать себя, иначе бессмысленно жить, если везде проведут за ручку. Но ведь, если посудить обо мне, как о списке тех, кого я сознательно спас и нечаянно попутно убил, то я стихийное бедствие с доброй душой. Пять процентов доброты в душе сбрасывающего на планету ядерную бомбу пилота.

К сервису я не побежал, а полетел. Все-таки иногда и я могу включать мозги. Мне совершенно незачем становится легендарным, чтобы летать, дронов-грузчиков можно использовать не только, чтобы таскать кого-то другого, я тоже могу быть их грузом. Такие дела. Сорок пять минут и я у замаскированной под природную скалу сдвигающейся вверх стены. Невидимые дроны и вовсе влетали в скрытое помещение, через подходящий по им размерам канал где-то выше.

За стеной оказалось совершенно темное и уходящее на сотни метров вглубь горы пустое пространство. Подкрутил зрение, для того, чтобы видеть в темноте, но тоннель вниз оказался такой длинный и пустой, что пришлось довериться дрону-грузчику и подсвечивая путь преобразователем, лететь вслепую в пугающую темноту.

Погружение длилось целую вечность! Так вот куда уходило полчаса у моих дронов, когда я был совсем рядом, на противоположном склоне горы. Тут целый подземный завод, размером с три Внутренних моря, если учитывать всю его структуру с разветвленными ходами и сотами вокруг центральных шахт.