Хм… Похоже, проницательность покинула меня вместе с бонусами дедули. Я угадал лишь частично. Но с другой стороны, это даже здорово, что жизнь опять полна сюрпризов. Знать всё заранее очень скучно. Встретившись с робко сбившимися в кучку при моем приближении путниками, я узнал в одном из них Линь Сюли. Вернее, подаренный ей мною плащ с вышивкой по каёмке. Она и была лидером группы. Вторым оказался Шу Цинь. Увидеть его все еще на третьей ступени проницательности было полной неожиданностью.

Я думал, он со своей новоиспеченной возлюбленной быстро переплюнет мою непутевую и изгнанную за предательство ученицу, но нет. В плане своей духовной силы, парень выглядел так же, как и в тот день, когда они с Чень Сяоми покинули меня. Нет, он выглядел даже хуже. Все излишки Ци были потрачены. Он стал никчемным слабаком.

И на что же он потратил всё накопленное? Боролся за жизнь? Кроме как в отчаянной борьбе за выживание, долгом и упорном бою или бесконечных длинных прыжках, для ускорения перемещения так быстро миллион Ци не спустить. Да и выглядел он, как человек, в одиночку дравшийся с толпой хулиганов. Оказался очень потрепанным, измученным, с фиолетово-зеленым лицом, сбитыми в кровь кулаками, разодранной на коленях и локтях одеждой, сломанным носом и резко поредевшими зубами.

Что-то нехорошее с ним стряслось. Неужели опять семья ему устроила взбучку? Парень выглядел не просто избитым, а очень, очень измученным и несчастным. Но почему? Он бы не успел за прошедшее время вернуться в столицу и опять прийти в долину. Что-то с ним случилось по пути.

Третий человек в группе оказался чужаком. Невысокий, тощий, но уже довольно взрослый парень, в форме какой-то незнакомой мне Боевой Академии. Все трое увидели черную, легендарную ауру, затрепетали, но стоило мне скинуть капюшон, как Шу Цинь с воплем: «Учитель!», кинулся ко мне навстречу, а Линь Сюли трусливо припала на колено и низко склонила голову. Чужак растерянно глянул на прямо противоположное поведение спутников и, из чувства самосохранения, последовал примеру девушки, низко припав к земле.

- Учитель! – с глазами полными слез, воскликнул, излучавший недавно безграничное счастье паренек, - они забрали Сяоми! Они… они связали и лапали её своими грязными руками, а я… я не смог их остановить. Учитель, умоляю, спасите Сяоми! Она принесла себя в жертву, не сбежала, позволила себя связать, чтобы спасти мне жизнь. Главарь сказал, что убьет меня, если она сбежит. И она…

Безэмоциональный голос переводчика в голове больше не убивал окраску и тонкие оттенки голоса собеседника. Я наслаждался живой, рваной, временами путанной и сумбурной, сунской речью, несколько отличавшейся ударениями и тонами от таньской. Хотя значения некоторых слов пришлось додумать самому по общему контексту, это было намного приятней, чем получать сухую выжимку смысла, иногда уничтожающую интересные нюансы. Я понял, что давно не слышал ни одной шутки! Да, переводчик лишил меня юмора и многого другого. Парень картавил, а я заметил это впервые.

А если отвлечься от первых впечатлений и вникать в сообщение Шу Циня. Да. Очень печальная история. Парень озвучил просто душераздирающую историю опустив некоторые важные подробности. Сколько врагов? Где это случилось? Как давно, но по его состоянию, напрочь выжженному даньтаню, я мог сделать вывод, что они с девушкой опять предались парной культивации где-то в лесочке и их грубо прервали на самом интересном месте. Парня выжгло собственной Ян.

Видимо, они очень шумно предались культивации и привлекли посторонних. Их застукали какие-то нехорошие люди. Или банда местных сельских моралфагов, чтящих законы, в том числе запрет на парную культивацию или тех, кому тоже захотелось зажечь с Сяоми от услышанного и увиденного.

Положа руку на сердце, ну, а кому бы не захотелось? Не буду скрывать, меня чужая парная культивация заводила не хуже ВР с неотразимыми красотками. Если этим занимается красивая и страстная пара, глаз не оторвать. А девушки еще и голосят, словно сирены. Заслушаешься. Но, конечно, тут надо держать себя в руках, не допускать впадение в пучину страстей. Есть в парной культивации, даже для случайного, стороннего наблюдателя какая-то непреодолимая притягательность. Магия, цепляющая за клубок глубинных чувств. Заряжаешься чужим счастьем и сам попадаешь в туннельное, сложно преодолимое  желание присоединиться. Нет, не присоединится, а занять место своего конкурента. Такие дела. Моё личное наблюдение. Позыв велик.

Долго беспристрастно этот страстный спектакль не выдержать. Особенно, если сам заряжен Ян. Да уж, не повезло Циню и Сяоми, но эта парочка сама виновата. Надо же быть осторожней. Мир вокруг терпеть не может, когда кто-то счастлив и бесстыдно наслаждается взаимной страстью. Как бы девушку после случившегося не обидели и не травмировали настолько, что она наложит на себя руки. Несколько дней прошло, а там, по словам парня, целая банда была. Плохо, очень плохо. Жаль парня. Конечно, я помогу, но скорее всего, это будет уже запоздалая месть, а не своевременное спасение.

- Знаешь, куда её забрали? – поморщившись от своих нехороших мыслей, спросил я.

- Нет, учитель, - замотав головой, с надрывом ответил парень.

- Вообще никаких идей?

- Меня сильно избили. Я потерял сознание, а когда пришел в себя, лежал в овраге в нескольких часах пути от того места, где на нас с Сяоми напали.

- Ясно. Держись, Цинь, я помогу. Будем надеяться…

- Что учитель?

- Будем надеяться, что твоя Сяоми еще жива.

Мои слова добили парня. Пробили какую-то его психологическую защиту. Он застыл с выражением ужаса на лице, не желая даже краем сознания принять подобный исход, а потом схватился рукой за грудь и зарыдал так, словно уже рыдал над трупом, громко и надрывно, бессильно сгребая пальцами рассыпанные на тропинке камешки. Шу Цинь сломался от моих слов и выяснить детали похищения, пока он не успокоится, не удастся. Я решил пока уделить внимание тихо ожидающим в сторонке спутникам парня.

- Вы здесь, чтобы помочь Шу Цину? – спросил я.