Помню, кто-то закончил работу и собирался домой, и я подошла обняться — я всегда так делаю. Но в тот день этот человек отстранился: ему не хотелось, чтобы я тыкала в него стоячим членом, торчащим из моей промежности.
Наконец мы перешли к съемкам. После того как Вероника мне отсосала, я перегнула ее через спинку офисного кресла, приставила головку члена к ее половым губам, мягко надавила и услышала: «Ой!»
Я замерла и подождала, чтобы она не спеша слезла с члена, а потом спросила, как ей удобнее — обойтись без страпона вообще или просто двигаться самой в удобном ей темпе. Мы попробовали еще раз, и после нового «ой» член полетел в окно. А точнее, в мусорку, потому что такие игрушки обычно используют лишь однократно — из гигиенических соображений.
Вместо этого мы выбрали позу «ножницы», и это было куда менее тупо — что уже о многом говорит.
А эти ваш и хуи можете оставить себе.
Осторожно: Мои входящие.
25 декабря 2017
Неделя с 18 декабря 2017 года[86] была непростой. Тяжелая была неделя. Некоторые решили, что проблема в Сербии, и я чувствую, мне нужно кое-что объяснить.
Проблема в США. В разговорах о личных границах, принципе согласия и их нарушениях, которые здесь происходят. А также в том, как западные мужчины реагируют на подобные темы, — возможно, не все, но буквально каждый, с кем я за этот месяц общалась дольше трех минут.
Проблема еще и в том, что американские журналистки продолжают писать мне с просьбами о комментарии — будто я не заявляла публично, что хочу жить своей жизнью и готова отойти от дел, если пресса не даст мне покоя, пока я на виду.
Слава богу, для того чтобы выполнять свою работу на должном уровне, мне не нужно пить риталин[87]. Мне повезло, что у меня все стабильно, у меня много друзей, с которыми я в любой момент могу выпить кофе или поужинать, и мы можем спокойно обсудить свои проблемы, а не проезжаться друг по другу катком. Мне повезло, что я осознаю свои чувства, могу их пережить и описать, когда они улягутся. Мне повезло, что ко мне в первую очередь относятся как к человеку.
Но если бы на прошлой неделе я оказалась в Нью-Йорке, мне все равно было бы не по себе. Налицо были бы физические симптомы депрессии и бессонницы. Скорее всего, меня бы один за другим, как костяшки домино, накрывали бесконечные флешбэки.
Но я не в Нью-Йорке — я в Белграде. И сейчас меня волнует лишь то, что мне, возможно, не разрешат здесь остаться. Здесь, где я могу свободно передвигаться по городу и никто ни разу не подошел ко мне во время ужина, чтобы сфотографироваться, где ни один незнакомец ни разу меня не облапал.
Боже, храни меня от мужчин, которые по умолчанию делают самонадеянные предположения. Боже, храни меня от феминисток, которые забывают, что я тоже человек.
Буп.
1 мая 2017
Давным-давно, в далеком… нет, в точно таком же, как и сей час, интернете жил-был тролль.
Он пристально следил за инстаграмом и исправно сообщал мне, удалось ему подрочить на очередной мой пост или нет. Предугадать, что, по его мнению, будет дрочибельным, а что нет, было невозможно.
(Черт, я слегка увлеклась вариациями слова «дроч».)
Однажды меня спросили о троллях. Обычно, когда журналисты задают такие вопросы, они рассчитывают на леденящую душу историю — в духе бессмертного образа безмолвной порнозвезды. Вирусняк «секс-работница не может постоять за себя» еще хуже, чем герпес.