Когда я снова взобралась на трибуну рядом с подругой, то Саша стала что-то рассказывать, но я ее совершенно не слушала. Я слушала только отзвуки мяча о пол зала. С одной стороны этот звук очень бесил, но с другой — помогал отвлечься. Впрочем, я и сама не знала, от чего мне нужно отвлекаться.

      Взгляд случайно зацепился на Смирнове. Половина университета сохнет по нему. У девушек только и есть тема — Смирнов, местный мачо и секс-символ. Но если разобраться на чистоту, то кроме красивой мордашки и денег родителей у него ничего нет. Но на самом деле я многого о нем не знаю. Например, о его реальных заслуженных достижениях. Каким он был до баскетбола, до встречи с моим братом в средней школе, до университета, до почти профессиональных игр в баскетбол? Я столького не знаю о нем, но уже смею судить. Мой брат хорошо разбирается в людях, и вряд ли бы он имел такого лучшего друга, как Смирнов. Миша подмигнул мне и продолжил играть.

      Это было так странно. Я замерла, упершись ладонями в лицо. Знаете, в фильмах часто такое бывает, когда в какой-то напряженный или радостный момент мир вокруг главной героини замирает или попросту перестает существовать, отбивая ритм сердцебиения? Вот сейчас я чувствовала тоже самое.

***

      Я не знаю, когда я очнулась, но оставшуюся игру я всего на всего пропустила, уйдя в себя и потерявшись в пространстве и времени. Я будто потеряла точку соприкосновения с планетой, сознательно потерявшись в дебрях пустоты. Это было моей главной ошибкой, когда я, снова задумавшись, пропустила предупреждение и споткнулась о порожек. Вот нигде так не могу опозориться как в клубе!

      Они выиграли. Они выиграли эту чертову напряженную игру для выхода в турнирную таблицу города. Быть лучшими — для них как настроение. Они всегда и во всем лучшие, несмотря ни на что. Это будто у них в крови, хоть все баскетболисты двух звеньев разные с разными точками зрения и мнениями. Но их сближала команда.

      За пару лет прогулок в их компании я поняла только одно: они все, как дружная семья без крови, статусов и материальных ценностей. Да, им нравились доступные девочки, выпивка, жесткие сигареты, но это было просто общим «интересом» между ними. Сплачивало их совсем-совсем другое.

      Мы прибыли в вип-зону, где прошли особый фейс-контроль. Я на таких вечеринках была не раз, но оставалась не на долго.

      Сегодня же вечеринка была по двум поводам: победа «Тигров» и канун Хэллоуина. Если честно, то я не особо воспринимала Хэллоуин, как праздник. Но чаще всего после матчей баскетболистов закатывали вечеринки, где существовала тематика веселья. Но на Хэллоуин люди выряжались, кем хотели. У девушек были стандартные костюмы «проститутки» или «шлюхи», а у парней «рыцари» и «мушкетеры». Но я ошиблась.

      У каждого здесь было нарисовано что-то загробное на лице. У меня нарисован «Сахарный череп», у Саши — Мортиша Аддамс, у многих гоблины, ведьмы, колдуны. Кто-то устраивал ролевые. Например, Столярова решила не изменять своим принципам и вырядилась шлюхой из Гриффиндора — загубила весь фандом: короткие шортики, мантия-пончо с лифчиком и шарфик Гриффиндора. Думаю, Волан-де-Морт вышел бы из нее лучше.

      — Ой, кто это тут у нас? Богиня катафалков пришла, ну надо же! — я бы не сказала, что речь у нее была противная, но слушать невозможно было точно. — Кто же ты? Покорительница мертвых? Впрочем, как и все здесь… — она сжала губы, оценивая мою «загробную» блузку с кружевным воротником и блестящую юбку-карандаш.

      — Это «Сахарный череп», курица ты безмозглая. Не знаешь легенд — молчи, — я хамила, как могла. Трусиха я, конечно, еще та, да и драться вовсе не умею, но дерзить было моим хобби, однозначно. — Проститутка Малфоя, — тихо добавила я, чтобы музыка заглушила мои попытки нарваться на нее. Не хватало на свою дурную голову «подраться» со Столяровой.

      Я спустилась на первый этаж на танцпол, чтобы выпить и развлечься. Моя подруга в спокойной и не шумной вип-зоне знакомилась с новеньким баскетболистом, ну, а я решила выпить.

      Бармен уже дважды повторил мой мартини, но меня еще не несло. Я сосредоточилась на музыке. В этом году песни были очень крутые и ностальгирующие — восьмидесятые и девяностые. Маме с папой бы понравилось, они очень любят ту пору, когда еще были студентами и развлекались в клубах.       Заиграла самая грустная песня, которую я знаю. Руки Вверх с треком «Алешка».

      Еще после двух шотов мою башню стало сносить. Я теряла контроль над собой. Но решила потанцевать и принялась искать глазами хоть кого-нибудь. Долго искать мне не пришлось. Не поднимая глаз на оппонента и не распознавая голос в громкой музыке, я приняла приглашение и положила руки на плечи парня.

      Смирнова я еще не видела. Думала, что он слишком занят своими девочками и «подпорченным» гримом, но его действительно не было. Он будто исчез. Но когда парень в гриме очень привлекательного вампира с чудесным выбеленным лицом поцеловал меня трепетно и нежно, я узнала его среди огромной толпы и ответила.