Ещё один пазл встаёт на место. И картина обретает вполне чёткие контуры.
— Чтобы думали, будто это — Хмурус, — отвечаю я за него, — пока он занят другими делами и… находится в другом теле, так ведь?
Теперь в чёрных глазах Хмуруса неподдельное восхищение.
А вот перед моими — всё плывёт и двоится. Лица Хмуруса кружат в какой-то дикой пляске — одно хохочет, другое — плачет.
— Ну что же вы, — говорит он третий, он статичный, он, сводящий с ума, — продолжайте, продолжайте, у вас здорово получается!
Я, пошатываюсь, встаю, хватаюсь за край стола.
Мне так не хочется озвучивать очевидное. Оно кажется безумием. Да и реальность подтверждает сумасшествие моей догадки, не прекращая бешеную пляску.
Замечаю обеспокоенную мордочку Мурчелло. Он крепче прижимает к себе ларец, готовый в любую минуту выпустить амбалов и отдать им приказ намять кое-кому бока.
Вздыхаю, прикрываю глаза.
Так лучше. Без кружащих предметов и лиц спокойнее. Так я могу сказать.
— Потому что вы и есть кудесник. Так ведь, Хмурус?
И Мурчелло вновь роняет ларец.
Глава 36, в которой я умудрилась…
Рыжеволосые близнецы выскакивают, лихо пританцовывая, раскланиваются и, подбоченившись и радостно осклабившись, заявляют:
— Что угодно, что пригодно, барин-господин?
Ошарашенный таким обращением, Мурчелло хлопает глазами, пытаясь, видимо, усвоить услышанное. Только, мне кажется, что в голове у него вот-вот заискрит, а из ушей повалит дым. Наконец мяв-кун соображает: пора удалить со сцены раздражающий фактор, и гаркает вполне себе командирским тоном:
— Марш обратно!
Двое-из-ларца, по-прежнему улыбаясь до ушей, кувыркаются через голову, в полёте уменьшаясь в размерах, и ныряют в своё обиталище. Мурчелло захлопывает крышку, да так громко, будто раздаётся выстрел, ставит ларец на стол и говорит:
— А вот теперь я жду объяснений. И без них никуда не уйду, мяв!
Сам же плюхается в кресло, складывает лапы на груди и грозно смотрит на Хмуруса.