Книги
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст
Западносибирские лагеря ГУЛАГа можно отнести к более или менее «типичным». Они никогда не относились к числу приоритетных, как в Норильске, и не символизировали всю систему в целом, как лагеря Колымы. Они располагались не в самом суровом климате, но и не в самом щадящем. Более важен тот факт, что лагеря Западной Сибири включали в себя широчайший спектр различных видов экономической деятельности. Многие из крупнейших подразделений западносибирского ГУЛАГа размещались в черте больших городов, включая Томск и Новосибирск. В отличие от некоторых более удаленных лагерей, городские кварталы в Западной Сибири достигли к тому времени высокого уровня развития и не были обязаны своим существованием системе принудительного труда. Таким образом, изучение этой темы дает хорошее представление о взаимодействии ГУЛАГа с остальным советским обществом. Следует также иметь в виду, что Западная Сибирь имела особое значение для советского фронта, будучи одним из двух основных регионов размещения эвакуированных промышленных предприятий и людских ресурсов. В отличие от большинства европейских областей Советского Союза, в период Второй мировой войны Западная Сибирь достигла огромного экономического роста. В то время как общий объем промышленного производства СССР к 1945 году упал до 91 % по сравнению с 1940 годом, этот же показатель для Западной Сибири составил 279 % [Алексеев и Карпенко 1984: 148].
Деятельность западносибирского ГУЛАГа в военный период, безусловно, ставит под сомнение саму идею, что его главной системной функцией являлось очищение общества от отдельных нежелательных лиц или целых групп. Не находясь в социальной изоляции, заключенные лагерей и колоний этого региона полностью интегрировались в местную военную экономику и регулярно взаимодействовали с «вольным» контингентом. По большому счету основное внимание на местах уделялось военному производству, а не изоляции врагов от остального общества, хотя, конечно, мы не можем полностью отделять экономические мотивы от политических. Таким образом, данная работа ставит под сомнение как утверждение Амира Вайнера, назвавшего Великую Отечественную войну ключевым событием в процессе «очищения от сорняков» советского «садоводческого государства», так и связанный с этим аргумент Стивена Барнса о роли ГУЛАГа в определении, принадлежал или нет тот или иной субъект к советскому обществу [Weiner 2001; Barnes 2011].
Кроме того, рассмотрение вопроса об основных функциях ГУЛАГа в военное время дает возможность сравнить его предварительно с другими аналогичными системами. С точки зрения пенитенциарной функции массовая мобилизация на принудительный труд и сам комплексный характер ГУЛАГа являются по меньшей мере частичной аномалией по отношению к современным системам уголовного правосудия, в которых заявленная роль тюрьмы в той или иной степени связана со сдерживанием, изоляцией, наказанием и реабилитацией. Конечно же, все четыре названных аспекта присутствовали и в советской лагерной системе, но дополнительный акцент на массовую мобилизацию в экономических целях при одновременном снижении роли социальной изоляции (на практике) указывают на некоторые важные отличия. Более того, военный ГУЛАГ как система концентрационных лагерей играл меньшую роль в вопросах государственной власти и контроля, чем аналогичные военные лагерные системы других стран, включая нацистскую Германию и британцев в ходе Англо-бурской войны 1899–1902 годов.
Таким образом, настоящая работа содержит анализ принудительной трудовой мобилизации в западносибирском регионе, а также включает предварительное рассмотрение вопроса, как тыловой труд вписывался и в советскую систему, и в более широкие сравнительные рамки.
ГУЛАГ в Западной Сибири. Общий обзор
К началу Второй мировой войны лагерная система Западной Сибири была уже хорошо налажена[283]. Еще до того, как в апреле 1930 года появился ГУЛАГ – Главное управление лагерей, органы власти, воодушевленные очевидными успехами деятельности Соловецких лагерей, создали в 1929 году СибУЛОН – Сибирское управление лагерей особого значения. Изначально Сиблагу был поручен надзор за лагерями, размещенными на территории от Омска до Красноярска, однако позже его юрисдикция сократилась вследствие административного разделения Западной Сибири в 1930-х годах. К 1937 году Сиблаг заведовал исправительно-трудовыми лагерями, колониями и спецпоселениями только в Новосибирской области, в состав которой в то время входили современные Кемеровская, Новосибирская и Томская. Два отдельных лагерных подразделения, Горношорлаг и Томасинлаг, существовавшие в этом регионе в конце 1930-х – начале 1940-х годов, были расформированы, а большинство заключенных переведено в Сиблаг еще до вторжения Германии в Советский Союз в июне 1941 года. Таким образом, перед непосредственным вступлением СССР во Вторую мировую войну западносибирская лагерная система выглядела примерно так, как показано на рис. 5.1.
Нужно отметить, что многие лагерные подразделения, обозначенные на этой карте, имели в своем составе по нескольку отдельных лагерных пунктов, часто находившихся всего в нескольких километрах друг от друга. Как видно на карте, они были разбросаны по всему региону, однако все крупные города имели по крайней мере по одному такому подразделению, а многие другие находились в непосредственной близости от Транссибирской магистрали. Лишь спецпоселения, большинство из которых располагалось в районе Нарыма, как правило, находились далеко от главных городов и поселков.
Рис. 5.1. Лагеря и колонии Сиблага, май 1941 года. Каждый треугольник на рисунке обозначает один лагерь или колонию. Оригинал карты Майка Бехтхольда опубликован в книге Уилсона Т. Белла «Stalin’s Gulag at War: Forced Labour, Mass Death, and Soviet Victory in the Second World War» (University of Toronto Press, 2019), xvi. Публикуется с любезного разрешения издательства
Лагеря этого региона обладали достаточной экономической диверсификацией, но ключевая роль оставалась за сельским хозяйством, поэтому Сиблагу (наряду с Карлагом в Казахстане) вменялось снабжение продовольствием лагерей всей страны. Несмотря на это, многие заключенные работали по договорам, которые заключались с организациями, не входившими в систему ГУЛАГа, в частности со строительными и оборонными предприятиями. Кроме того, система включала отдельные лагерные пункты, специализирующиеся на добыче полезных ископаемых, пошиве одежды, лесном хозяйстве, железнодорожном и дорожном строительстве. Как будет показано ниже, все эти подразделения и пункты с началом войны перешли на военное производство (если не работали на оборону и раньше), включая и сельскохозяйственные. Последние теперь обеспечивали продовольствием Красную армию за счет снижения поставок в другие регионы ГУЛАГа.
За время войны в ГУЛАГе также произошло несколько ключевых административных изменений. В 1942 году Главное управление Сиблага было переведено из Новосибирска в Мариинск, а его система разделилась на два отдельных ведомства[284]. Под надзор ГУ Сиблага теперь попадали сельскохозяйственные подразделения, в то время как УИТЛК продолжало размещаться в Новосибирске (формально находясь под юрисдикцией областного руководства) и занималось подразделениями, заключавшими оборонные и строительные контракты[285]. Большинство областных лагерей и колоний считалось исправительно-трудовыми учреждениями, хотя различия между ИТЛ и ИТК (в случае Новосибирской области) не всегда были очевидны. Последующее выделение Кемеровской (1943 год) и Томской (1944 год) областей из более крупной Новосибирской привело к созданию в них собственных управлений, независимых от УИТЛК Новосибирской области.
Указанные административные изменения затрудняют статистический лагерный учет в этом регионе. В табл. 5.1. приведена численность заключенных Сиблага на 1 января 1940–1945 годов в соответствии с опубликованными данными.
Сравнительная численность заключенных Сиблага и ГУЛАГа на 1 января 1940–1945 годов [Охотин 1998: 392].
О статистике ГУЛАГа см. [История сталинского ГУЛАГа 2004, 4: 129–130, док. 49].
Совершенно очевидно, что между Сиблагом и ГУЛАГом в целом существует значительная диспропорция в изменении числа заключенных за периоды 1941–1942 и 1942–1943 годов. Значительное увеличение Сиблага в 1941 году было связано главным образом с началом войны. НКВД эвакуировал около 750 000 человек из исправительно-трудовых лагерей и колоний на территориях, находившихся под угрозой фашистской оккупации. Некоторые из них оказались или в самом Сиблаге, или на одной из двух транзитных станций Сиблага – в Новосибирске и Мариинске[286]. Кроме того, в начале 1941 года НКВД перевел в Сиблаг большинство из 8000 заключенных Горношорлага после его расформирования.
Наиболее поразительные изменения в Сиблаге произошли в течение 1942 года. На 1 января 1943 года число его заключенных составляло лишь 39,1 % по сравнению с 1 января 1942 года. На первый взгляд – поразительное сокращение, особенно на фоне того, что для ГУЛАГа в целом этот показатель составил 83,5 %.
Однако собранная статистика не учитывает, что УИТЛК по Новосибирской области функционировало как большая система лагерей и после разделения Сиблага[287]. По состоянию на весну 1942 года, то есть сразу после реструктуризации, в Сиблаге насчитывалось 33 737 заключенных, в то время как в лагерях УИТЛК содержалось 50 453 человека, причем большинство из них работали в так называемых «контрактных» лагерях [Красильников 1999: 44]. Таким образом, областное Управление продолжало оставаться самостоятельным крупным подразделением [Кузнецов 2001: 146]. Если же суммировать данные по обоим Управлениям, то фактическая численность заключенных в этом регионе на протяжении 1942 года возрастает (в отличие от общего сокращения, наблюдаемого по всему ГУЛАГу). Этот факт свидетельствует о значимости лагерей этого региона для ГУЛАГа военного времени в целом[288].
ГУЛАГ на войне
Вопрос о ГУЛАГе во время войны пока еще не стал предметом глубокого анализа в этой пусть небольшой, но быстро развивающейся области научных исследований. Русскоязычные монографии о ГУЛАГе Западной Сибири обычно заканчиваются довоенным периодом, как в случае с работами В. Н. Уйманова, С. А. Красильникова и С. А. Папкова[289]. Российские изыскания, посвященные ГУЛАГу военного времени в этом регионе, в основном представлены в виде кратких научных статей на узконаправленную конкретную тему (например, на тему сельского хозяйства) или собраниями различных интересных и полезных документов[290]. Таким образом, для изучения западносибирского ГУЛАГа в период войны существует обширное поле деятельности.
Англоязычные исследования этой темы также весьма немногочисленны и включают минимум информации о Западной Сибири, за исключением моей собственной книги «Сталинский ГУЛАГ на войне: принудительный труд, массовые смерти и советская победа во Второй мировой войне» [Bell 2019]. В ней я более подробно останавливаюсь на многих аспектах, затронутых в данной работе, а также анализирую отзывы и воспоминания как самих заключенных, так и лагерного персонала. Одной из первых монографий о ГУЛАГе стала работа Эдвина Бэкона «ГУЛАГ на войне», основанная на рассекреченных документах. В целом она производит впечатление добротного исследования, посвященного экономическому обоснованию деятельности ГУЛАГа, однако главная цель автора заключалась в другом. Прежде всего Бэкон стремился показать, какую именно информацию о ГУЛАГе можно разыскать в открывшихся архивах, а рамки военного времени он использовал лишь для того, чтобы ограничить объем аналитического материала по хронологии [Bacon 1994: 39, 123–144]. О мобилизационной роли военного ГУЛАГа в Западной Сибири еще предстоит узнать многое, особенно с учетом огромного количества научных работ, появившихся уже после труда Бэкона и посвященных как самому ГУЛАГу, так и всему Советскому Союзу того времени в целом.