— Мэтр, — прервал я наставление управляющего, — а это обязательно? Мне бы не хотелось уезжать.

Вереско взглянул на меня удивленно, но потом хмыкнул и сказал, пожалуй, самые важные слова за всю беседу.

— Варианты есть всегда, вопрос в том, чем ты готов заплатить, чтобы остаться?

Заплатить? Хех, смешно. На мое лицо сама собой скользнула ехидная усмешка, но видя неодобрение в глазах мэтра Вереско, я тут же ее спрятал. Уже больше года я ищу способ покинуть этот мир, а сейчас мне нужно платить, чтобы остаться. Но, как бы комично не выглядела ситуация, до этого момента я плыл по течению, а сейчас мне придется принять решение и нести за него ответственность. Вереско не торопил, а я попробовал снова примерить на себя шкуру беженца. Здесь у меня друзья, любимая, планы, а там кому я нужен? Конечно, со временем и там появятся знакомые, но очень не хотелось менять только-только начавшую налаживаться жизнь на переезд в «медвежий угол».

— Я готов заплатить столько, сколько потребуется, — уверенно сказал я, выкладывая на стол увесистый кошелек с монетами. Вереско на мой широкий жест только хмыкнул.

— Деньги это хорошо, но они не всегда решают проблемы, эту точно не решат. Возможно, подкупить пяток баронов было бы отличным решением, но у тебя на это никаких денег не хватит. В данном случае придется поступить по-другому. Я так понимаю, все бумаги у тебя с собой?

Я утвердительно кивнул, вот за что я не переживал, так это за бумаги, над этим я работал очень скрупулезно. Даже не знаю, откуда во мне открылся этот талант, быть может, если бы не неожиданное «попаданство» в Соер-Киф, из меня получился бы хороший чиновник? Да, нет — бред. Вереско бегло изучил документы, кивая в такт своим мыслей. Затем сказал нам пождать и покинул кабинет. Вернулся он через пару минут с толстой книгой под мышкой и двумя увесистыми кошельками.

— Итак, допустим, ты вернулся сегодня, сдал задание и получил заслуженную награду. Вот теперь придется три листа переписывать! — Вереско достал нож и аккуратно распустил книгу и вынул три листа. Затем управляющий быстро создал заклинание, что-то вроде ослабленной версии «огненного лезвия», и пламя мгновенно охватило дорогую бумагу. Почти двадцать минут он вносил правки и только после этого сшил книгу заново. — Вот почему с тобой столько проблем? — спросил он, закончив.

— Извините, — сказал я.

Вереско лишь махнул рукой и снова обмакнул перо в чернильницу, но застыл не решаясь сделать следующую запись.

— Отныне быть тебе Герехом Фаром! — с изрядной долей злорадства произнес управляющий.

Ну что, же могло быть хуже. В русском языке ближайшим аналогом данного мне прозвища будет что-то типа «Буревестник», но в буквальном переводе «Фаром» значит «Приносящий беду, горе». Очень похоже на «Неудачник», только с другим смыслом, беда приходит не ко мне, а вместе со мной. Одновременно грозно и вместе с этим все же обидно, как будто тебя назвали «обезьяной с гранатой». Но прозвище не выбирают, его получают.

— Теперь, Буревестник, запомни, ты никогда не был в поместье Торос и не встречался с покойной баронессой Итирой и вообще ничего знать не знаешь об этом роде, — наставительно сказал Вереско. — Естественно, никакие контракты в том районе ты не выполнял и, как следствие, о деньгах и Стали, то есть новом ранге, можешь забыть.

Я понятливо кивнул. Обидно конечно, так ведь старался, но альтернативой является срочное бегство из герцогства — ничего не попишешь, я сам сказал, что готов заплатить цену.

— А может бумаги тоже того? — Я кувнул на полученные от покойной баронессы письма.

— Нет, рановато, они еще послужат нам, — коварно ухмыльнулся Вереско, убирая письма во внутренний карман камзола и доставая оттуда же два гильдейских амулета бронзовый и железный. — Давайте сюда руки.

Быстрым движением он проколол нам с алибиносом пальцы и капли крови упали на металл. Затем Вереско торжественно надел мне на шею новый амулет и я благодарно кивнул. Я очень надеялся, на сталь, но ладно, железо тоже неплохо. Доступ к заклинаниям второго круга я получил, а значит, до следующего ранга доберусь быстрее.

Помня правила гильдии, я молча выложил на стол пять серебряных монет за экзамен альбиноса. Пару минут ожидания, потом Вереско заявил, что все в порядке, а сам альбинос на время выпал из реальности, изучая открывшуюся ему таблицу. Неужели у меня появляется такое же глупое выражение лица, когда я копаюсь в его внутренностях?

— Очнись, потом разберешься, — одернул альбиноса Вереско и ткнул в его сторону пером. — Допустим, ты пришел к нам пару месяцев назад, третьего числа месяца Отер и вступил в гильдию под именем Ико, по прозвищу… — Вереско с вопросом взглянул на меня, предлагая, согласно гильдейской традиции, мне придумать прозвище для товарища. — Это твой «крестник» вот ты и думай, — хохотнул управляющий.

Я ненадолго задумался, но ничего толкового в голову не пришло. С фантазией у меня вроде все в порядке, но вот придумывать клички я не любил с детства. Когда на восемь лет отец подарил мне щенка, я назвал его Ураган, потому что он был черный с белой молнией на лбу — отличный был пес, пока его не задавил машиной пьяный сосед. Отец, конечно, соседу морду набил, но собаку уже было не вернуть. В общем, не люблю я придумывать клички, и хотя теперь знаю, что магии в этом без специальных ритуалов крупицы, а все равно что-то на душе скребет. Я отрицательно мотнул головой, отказываясь от такой чести.