— Это авантюризм! Вы ставите под угрозу судьбу революции!

Спор оборвал вбежавший Попов. С пьяной истеричностью он выкрикивал:

— Марию арестовали в Большом театре! Вместе с нашей фракцией. Вы теперь все заложники! За Марию Спиридонову снесу половину Лубянки, полтеатра, половину Кремля, если надо... Едем освобождать Марию!

Он выскочил из комнаты, скомандовал матросам:

— В ружье!

Послышался топот ног, грохот прикладов, рокот мотора. Затем все стихло — главарь мятежного отряда помчался выручать арестованную Марию Спиридонову.

Дзержинский сказал Черепанову:

— В таком случае, если нас объявили заложниками, вы должны немедленно меня расстрелять: Спиридонова арестована, и я первый буду требовать, чтобы ее не освобождали...

— Когда будет нужно, тогда и расстреляем, — холодно ответил Черепанов. — Сейчас мы — правящая партия.

Но «правящая партия» провалилась. Мятеж левых эсеров продолжался менее суток. Его никто не поддержал.

Граф Мирбах был убит около трех часов дня. В пять часов того же дня Совнарком поручил Николаю Подвойскому погасить восстание. К четырем часам утра войска начали сосредоточиваться на исходных позициях — у храма Христа-спасителя, на Страстной площади, а резервные части — на Арбатской.

В распоряжении Подвойского было всего семьсот двадцать штыков и двенадцать трехдюймовых орудий. Левые эсеры, по предварительным данным, имели около тысячи восьмисот пехотинцев — более чем двойное превосходство. И тем не менее решено было дать бой мятежникам, не дожидаясь подхода частей, находившихся под Москвой в лагерях. Рассчитывали больше на успех политический, чем военный. Войска мятежников вели себя неуверенно. Главари знали об этом и постарались укрепить их боевой дух. Утром они выпустили листовку:

«Палач трудового русского народа граф Мирбах, — говорилось в ней, — убит карающей рукой революции по постановлению Центрального комитета партии левых эсеров. Вперед, к свержению германского империализма! »

Дальше шло нечто несусветное:

«В распоряжение Мирбаха был прислан из Германии для организации шпионажа известный русский провокатор Азеф, который опознан нашими товарищами в Москве и Петрограде...

Под видом конной милиции в Москве сосредоточен германский конный корпус».

Бойцов, верных республике, призывали переходить на сторону эсеров, сообщая, что в отряде Попова всем раздают консервы и новое обмундирование.

А ночью во все концы республики ушла телеграмма мятежников:

«Всем, всем, всем! К сведению телеграфистов. Всякие депеши за подписью Ленина и Свердлова задерживать, признавая их вредными для Советской власти вообще и правящей в настоящее время партии левых эсеров в частности».

Но Черепанов, Камков, Спиридонова, Саблин поторопились назвать себя правящей партией.