— Ты мог сказать это раньше?

— Мне показалось, что это уместнее сейчас.

Я понимаю Крейзи. Нам сейчас очень кстати положительные эмоции. Для хороших новостей иногда надо подбирать время, как и для печальных.

— Штука баксов?

— Девятьсот девяносто девять, если точнее. У меня нет права выписывать чеки на четырёхзначные суммы.

Нике улыбается. Для неё это и впрямь радостная информация. Чего только она пошла с нами, когда мы решили нарушить закон, — это же убивало её мечту работать в «Лабиринте»?

А у Пата на лице задумчивое выражение человека, мечтающего, как здорово он бы мог потратить чужие деньги…

Пока Маньяк вполголоса диктует Крейзи свои реквизиты, я высматриваю место для выхода. Пожалуй, двадцати метров вполне хватит, чтобы нас не задело взрывом…

— Давай работай… — ободряет меня Падла. — Время не ждёт.

Чмок…

Я отпускаю гашетку, и крошечная ракета с визгом уносится к противоположной стене.

Результат превосходит все ожидания — из стены с грохотом вываливается здоровенный кусок, метров пять в ширину и метра три в высоту. В проёме — широкая пустынная улица.

И мало того!

С визгом рвутся несколько тросов, таких же, как тот, по которому мы спускались, но натянутых у противоположной стены. Уносятся вверх, будто резиновые, по пути сшибая арматурные распорки.

Вся бетонная игла над нами вздрагивает.

Над пробоиной появляется и, змеясь, уходит вверх трещина.

Здание начинает дрожать. Сверху нарастает гул — и волной начинает опускаться темнота. Лампы гаснут одна за другой, начиная с крыши.

Вот так проверка с привлечением сторонних лиц!

— Дурак ты, боцман, и шутки твои дурацкие… — сдавленно говорит Падла. — Атас, мужики! Бежим!

Никого не надо уговаривать.