— Нас теперь всех так примут! — грубо обрывает мечты Нике Маг. — По три раза! И по тому самому месту, кованым сапогом! Близко к «Лабиринту» не подпустят.

Крейзи откашливается, будто хотел что-то сказать, но передумал.

— Ура! — вдруг тихонько произносит Пат. — А здорово мы спустились, да?

— Великолепно, — подтверждает Маг.

Пат вдруг шагает к Нике и неловко чмокает её в щёку, явно приходя в ужас от собственной смелости. Девушка улыбается, ерошит ему волосы и возвращает поцелуй.

Маг откашливается и бормочет:

— Ну и молодёжь пошла, нам теперь только у стеночки стоять в теплом тихом месте… Давайте покричим, что ли, все хором!

Начинаем вопить, подтверждая удачный спуск. Пять раз подряд. Пат сияет.

Шестым спускается Падла. Очень медленно, аккуратно. Но когда он отцепляется от троса, его всего колотит. На восторженные вопли и объятия Пата он просто не реагирует.

Седьмой — Маньяк. Его спуск очень быстрый, почти как у нас и Нике. Но это не столько отсутствие страха перед падением, сколько неудачное торможение. Мы помогаем ему отцепиться от троса, переглядываемся… Мне почему-то не по себе.

— У меня тоже нехорошее предчувствие, — неожиданно говорит Крейзи.

— Не зови беду! — немедленно обрывает его Падла. — Спустится Чин, никуда не денется.

Разумеется, никто не спорит.

…Но я почему-то представил себе, как Чингиз стоит наверху, вслушиваясь в наши далёкие вопли. Вокруг — паутина стальных труб, перед ним — натянутый, как струна, канат. Слабый свет редких ламп, оставленных заботливым строителем внутри декорации.

И никого.

Он пристёгивается к тросу. Закрепляет «тормозную» петлю. Виснет на тросе, ещё сжимая его, но уже начиная сползать, и спуск всё быстрее переходит в падение, почти неконтролируемое падение, пусть даже и рядом с опорой…

Чёрт. Не люблю дурные предчувствия! Они иногда сбываются.

— Это ведь всё равно понарошку… — неуверенно говорит Пат. — Даже если что… мы сами всё сделаем, а Чингиз пусть завидует…

Он даже хихикает, но так неуверенно, что в веселье не верится.

— Спускается, — говорит Падла. Прижимая ладонь ко лбу, словно в этой бетонной коробке есть солнце, от которого стоит закрываться, он смотрит вверх. — Нормально… вроде… чуть быстрее Сашки…