— Я — твой проводник, дочка! — тяжело вздохнул Стам. — В Фаэрверн ты едешь со мной… или не едешь вообще! — он посмотрел на своего ‘черного человека’. — Гас, забирайте девочку и дуйте в порт. Корабль ты знаешь… Пусть отчаливают, как только они будут на борту. Выдай парню все, что он скажет — деньги, оружие, документы. И отправляйтесь.

Тот кивнул и скрылся за дверью. Спустя мгновение заглянул обратно, поманил за собой Викера.

Тами коротко вздохнула. Так вздыхают люди, готовящиеся прыгнуть с обрыва.

— Я попрощаюсь с девочкой?

То ли вопросительно, то ли утвердительно посмотрела она на отца. Тот кивнул:

— Иди. А твой друг пока подберет одежонку и документы на себя и нее.

Еще раз взглянув на ар Нирна потемневшими глазами, Тамарис быстро вышла.

— Не доставишь девочку в нужное место или обидишь ее… — тихо и угрожающе начал Стам Могильщик.

— …Не утруждайся, — усмехнулся Викер, — я доставлю ее в Таграэрн и сдам на руки матери-настоятельнице. Даю слово.

Взгляды мужчин скрестились, как лезвия мечей, только что не лязгнули.

— А как ты познакомился с моей дочерью? — с подозрением поинтересовался Стам.

Викер пожал плечами.

— Это неважно. Но если тебе интересно, могу вкратце сказать: мы должны были убить друг друга, однако не убили.

Брови Стама с изумлением взлетели вверх.

— Моя дочь всегда добивается задуманного, имей в виду, — покачал головой он.

— Я не боюсь ее, — улыбнулся в ответ ар Нирн.

А внутренний голос неожиданно добавил: ‘Я боюсь за нее!’

Прежде чем отправится к Асси, я зашла в свою комнату, и набросала короткое письмо мэтрессе Таграэрна, матери Лидии. Используя кодовые выражения и перестановки слов, с виду ничего не значащие, описала ситуацию в Вирховене и судьбу девочки, просила укрыть и взрастить, как редчайший цветок, не потеряв ни лепестка. Если Файлинн так желал устранить Асси, значит боялся. И бояться ему было чего. Дела давно минувших дней не в добрый для него час восставали сегодня из прошлого!

Письмо не запечатывала, просто сложила вчетверо. Пусть читает, кто хочет, ведь, не владея искусством монашеской тайнописи его не прочитать верно.

Асси еще спала, когда я вошла. Остановилась у порога и засмотрелась на нее. На личике уже не было ни следа перенесенных страданий. Этот ребенок был прекрасен, странно, что там, в монастыре я не замечала, как она красива необычной, светлой какой-то красотой. У нее был высокий лоб, широко расставленные голубые глаза, сейчас прикрытые тонкими нежными веками, густые ресницы, маленькие нос и подбородок и губы, лукавым изгибом напоминающие охотничий лук. Казалось бы, все вместе эти черты должны были делать ее лицо простоватым и не очень привлекательным, но с Асси выходило наоборот. Стоя рядом, я любовалась ей: румянцем на щеках, прядями волос цвета старинного золота, необычным лицом, и чувствовала, как уходит напряжение из тела, а ощущение хождения по грани покидает разум. Пока Асси жива, пока цветет эта странная, неземная красота — надежда не потеряна!