Точнее, первые полгода моя уверенность была непоколебимой. Мы вместе с Мари ежедневно навещали Ардена, даже добились его перевода домой, а уж там я прибегала к нему каждую свободную минуту, разговаривала с ним, словно он со мной. Да и выглядел он так, будто уснул: здоровый, розовощекий, невыносимо красивый. Не знаю, слышал ли он меня, но его тело реагировало на прикосновения. Стыдно признаться, но я это проверила и немного приободрилась. Возможно, его сознание где-то здесь, рядом, может он все слышит, видит и понимает, но по какой-то причине не может пробиться через магическую завесу, поэтому я все ему рассказывала, всем делилась, советовалась. Запрещала себе страдать и плакать, хотя иногда невыносимо хотелось, чтобы он встал, обнял меня и пообещал, что все будет хорошо.

Я рассказывала ему, как проходят мои учебные будни. Как продвигается практика в Трайзис под временным руководством Шеппарта. Рассказала, что нам с Мари удалось-таки создать фиолетовую небоцветку, и мы ждем его пробуждения, чтобы показать единственную в мире, уникальную радугу из небоцветок. Рассказала даже о том, что Латиэль и Сатхейн сошлись, но усиленно скрывают это от окружающих, а мы делаем вид, будто не замечаем. Правда, Джаред подливает масла в огонь и время от времени пускает в Ленту пикантные подробности отношений эльфийки и первого задиры академии. Например, невзначай всплыли фотографии, как Сатхейн начистил морду Эхтару.

С мамой я не общалась. Однажды получила короткое сообщение: «Фацелия, когда будешь готова поговорить, звони. Если понадобится помощь — обращайся». Я отложила его и запретила себе об этом думать. Жила без нее всю жизнь, и дальше проживу. Мне, взрослой женщине, ни к чему опекунша. По сути, она незнакомый человек, и желания узнать ее у меня нет.

Через девять месяцев лекари и сильнейшие маги мира пришли к выводу, что для восстановления Ардена необходимо изучить ритуал, проводимый Каллохеном. И требуется в точности воссоздать каждый его этап, каждую секунду, включая все медикаменты, вливаемые в мою кровь, и все заклинания, которыми опутали меня. Эйдан и Джейдар вспомнили, что могли, но этого не хватило. Я помнила и того меньше. Единственный, кто мог пролить хоть какой-то свет на происходящее — это Кэрис, но она сбежала и о ней никто не слышал. Даже Грегори пытался выйти на сестру, они с Латиэль объехали всю недвижимость Сатхейнов даже за границей, но Кэрис нигде не засветилась.

В конце первого года я предалась унынию и тогда Арден мне приснился. Это случилось под утро воскресенья. Я, как и обычно, задремала в кресле-качалке возле его постели, пока читала вслух практику установки интеллектуальных камер и их интеграцию в систему магической безопасности дома. Меня разбудило мягкое прикосновение тьмы. Он стоял передо мной, окруженный черным ореолом, и смотрел с грустной улыбкой.

— Арден! Арден, наконец-то! — воскликнула и бросилась ему на шею.

Книга и плед упали на пол, я споткнулась и полетела вперед, но попала не в объятия любимого, а пролетела сквозь него и шлепнулась на пол. Ошарашенная, я не нашла сил подняться. Посмотрела на свои ладони, ощупала себя — живая, но Арден…

— Я сплю?

— Спишь, — грустно произнес он и сел передо мной на корточки.

Родной бархатный голос растекся по венам сладкой патокой, согрел сердце. Меня неумолимо тянуло почувствовать тепло его пальцев и Арден словно понял. Он поднес ладонь к моему лицу и замер.

— Как бы я хотел подарить тебе тепло… всю любовь, что у меня есть. Фацелия…

Он всегда по-особому произносил мое имя. Остро, волнующе, так, будто касался голосом сердца.

Его пальцы задрожали у моей щеки, прошли над губами, скользнули вдоль шеи, обогнули ключицы, плечо. Я так хотела почувствовать это прикосновение, но…

— Что происходит, Арден? Я так скучаю по тебе…

Не хотела плакать, но слезы брызнули из глаз, а голос сломался.

— Милая, тише, тише… дыши, Райс.

Захотелось рычать. Эта его фраза выбивает воздух из легких, отключает разум, распахивает душу, покрывает кожу мурашками! Дыши, Райс…

— Разве я могу дышать, без тебя? — прошептала, захлебываясь слезами.

Они стекали крупными каплями и падали на пол.

— Должна. Ты должна, Фацелия, потому что у меня не получается вернуться.