– Разбавить бы наше мужское общество… – Глаза Ливея опять скосились на лютнистку. Правда, громко это говорить он не стал – хватило ума… неожиданно.
Я тоже бросил взгляд на девушку. Неожиданно для самого себя – вороватый. Будто девушка была вполне зрячей и могла увидеть наше не совсем вежливое внимание.
– Через пару минут она подойдет. – Очень тихо сказал я.
– Это как? – со слабым любопытством спросил Ливей.
– Она нас слышала. Как только ты сказал, что музыка тебе не нравится, она стала играть тише. Кажется, у слепых обострены все прочие чувства.
– Вот как… – Все с тем же непонятным выражением, уткнувшись взглядом в поверхность стола. – Некрасиво получилось.
Ливей, действительно, не догоняет в местных порядках. Я пожал плечами:
– Нормально. Если ты заплатишь ей хотя бы десятую часть от того, что отдал за ужин, она споет что-нибудь другое… лично для тебя… А если еще столько же, то споет то, что тебе, наверняка, понравится.
Взгляд Ливея, злой, поднялся на меня:
– Ты умеешь говорить нормально. – Констатировал он. Я промолчал, и он спросил. – Думаешь, я не знаю обо всем этом дерьме?
– Нечистот в мире столько, что этот удивленный Лю Фан теряется в догадках, какой именно их сорт имеет в виду этот многомудрый Шу Ливей.
– Опять ты… – Поморщился тот, стукнув пустым стаканом по столу, и тут же потянулся за графином. – Я имею всю эту ситуацию вокруг моей помолвки с этой… Джиао-Джу. И в виду ее имею, и просто имею! И то, что под меня подложить какую-нибудь лядь постоянно пытаются, и то, что с деревней какой-то глухой подставили («Опаньки!»), и то, что хотели меня с сестрой застукать, и тебя вот подвели – наверно, думают, что я еще и по мальчикам, хе-хе… Ладно-ладно, не ссы – я ж понимаю, что тебя на сеструху мою натравили. Теперь вот девчонку слепую под меня сунуть собираются… Скушно работаете, девочки! Скушно! – В полный голос почти крикнул он. – Давай!
Он поднял стакан и я, уже «наученный» «странному обычаю», стукнул своим стаканом по его «посуде».
– Твое здоровье!
– Твое здоровье… – Пробормотал я.
Так глупо я себя еще не чувствовал никогда. А ведь должен был сообразить, что именно так – абсолютно прозрачно и понятно – будет выглядеть происходящее для того, кто видел эту историю со стороны: как движущиеся картинки, или как неподвижные рисованные комиксы, или как ровные строчки в каком-нибудь увлекательном приключенческом романе… или в бездарной поделке очередного графомана-дрочера. Да еще со всякими «флешбеками» и «интерлюдиями», раскрывающими всю подноготную героев и планы их врагов.
А еще и «хорошенькая» новость про Лисьи Лапки. Дегенераты, конечно, дегенераты, но, по словам этого Ливея, с деревней их подставили. Видимо спровоцировали. Или подстроили так, что какой-то артефакт, какой-нибудь защитный, взорвался. Хотя артефакты так себя обычно не ведут. Это, разумеется, не отменяет того, что дегенераты виноваты, но, оказывается, виноваты в произошедшей трагедии не только они. Ну, да по-другому было бы слишком просто, ага.
– И хрен у вас что получится, ребята. – Тихо продолжал Ливей, наклонившись ко мне. – Потому что в отличие от всех вас, глава Ма Хонг прекрасно понимает – ситуация в Царствах и вокруг них такова, что императору будет просто не до вашей маленькой вшивенькой провинции…
– Зачем же тогда наша вшивенькая провинция нужна клану Шу?
Не то, что б мне тоже было уже «хорошо» от выпитого, и я вдруг осмелел, просто момент показался удачным для ТАКОГО вопроса. А, впрочем, нет – момент, когда придется решаться на прием концентрированного