Хелен смотрела на спящее личико малыша, когда слова Мэри проникли в мозг, и прокуроршу охватил суеверный ужас.

– Билли ведь родился в шестидесятых, – осторожно произнесла она. – Тогда женщины проводили в больнице не более нескольких суток.

– Конечно, – побледнела Мэри. – Болтаю Бог весть что, – виновато залепетала она, явно нервничая. – Кроме того, я должна быть благодарна за пару дополнительных дней отдыха, которые пойдут мне только на пользу. Роды длились не так уж долго, но это утомительно, и я…

– Он ведь родился в шестидесятых, правда? – прервала Хелен.

В комнате воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только сопением маленького Джейми, потом Мэри посмотрела на визитершу.

– Не могу поверить, что он вам открылся, – наконец произнесла она. – Билли клялся, что Рафферти не расскажет ни единой живой душе…

– Не расскажет что?

Мэри выдохнула отчаянный стон и захлопнула рот ладонями.

– Ничего.

– Вы ведь не поверили в его историю, не так ли? – упорно цеплялась за здравомыслие Хелен. – Билли наплел вам ту же небылицу, что он погиб в двадцатых? Но это же полная чушь!

– Он не… В смысле, я не…

Мэри затихла, распахнутые глаза наполнились слезами.

– Не хочу об этом говорить.

Хелен смотрела на нее, разрываясь от чувства вины и раздражения, по спине потекла тоненькая струйка страха. Как Мэри могла проглотить подобное вранье? Это же абсолютная чепуха, разве нет?

Дверь открылась, Билли вернулся со спокойным приветливым выражением лица, которому прокурорша не поверила ни на секунду. Рафферти не показывался.

– Позвольте забрать у вас этот комочек радости, мисс Эмерсон, – бодро попросил Моретти и взял сына из неуверенных рук Хелен.

– Такое чудо заставляет задуматься о создании собственной семьи, не так ли? – весело лопотал Билли. – Только ребенок позволяет понять, что главное в этой жизни.

– Где Рафферти?

– Ему надо кое о чем позаботиться, – легко ответил Билли. – Он рассказал, что у вас приключилась небольшая неприятность с Вилли Моррисом. Сожалею, что не предупредил вас загодя, но я и не подозревал, насколько он опасен. К тому же я немного переволновался о Мэри и младенце. Еще раз благодарю вас за снятие обвинений. Не представляю, что бы со мной творилось, если бы Мэри начала рожать, а я застрял бы в «Джолиет».

Потом уложил сынишку в люльку.