– А ты тогда кто?

– Твой муж.

Хелен едва не влепила болтуну пощечину. Раньше никогда бы даже не вообразила такую болезненную, как удар в живот, реакцию на безобидные слова. Она бы с радостью вышла замуж за Рафферти. Родила бы от него ребенка, хоть он и утверждал, что это невозможно. Да еще много чего получила бы от Джеймса, но особенно все его «завтра». И она не собиралась дожидаться еще одного Валентинова дня.

В больничной палате повсюду стояли букеты. Билли сидел в кресле, держа маленького сына, на обоих с нежностью взирала Мэри. Заметив Рафферти, она явно встревожилась, но все-таки сумела улыбнуться.

– Мы сомневались, удастся ли вам навестить нас сегодня вечером, – мягко приветствовала она посетителей.

– Я бы не пропустила этот визит ради всех благ мира, – заявила Хелен, обогнула кровать, оставив Джеймса в дверях, и залюбовалась крошечным красным личиком новорожденного.

– Спасибо за цветы, Рафферти, – застенчиво пролепетала Мэри. – Они очень красивые.

Хелен через плечо бросила любопытный взгляд на Рафферти, молча застывшего на месте. Должно быть, он по телефону заказал букет – явное свидетельство того, что Джеймс вовсе не воскресший из мертвых гангстер: навык заказывать цветы по телефону и пользоваться кредиткой выдавал его с головой.

Да кого она обманывает? Конечно же, никакой он не зомби. Всего лишь человек. Правда необыкновенный. Мужчина, в которого она имела несчастье влюбиться. Но живой человек.

– Можно подержать малыша? – спросила Хелен Билли.

Моретти посмотрел на Мэри, та утвердительно кивнула. Билли вложил малютку в чужие руки с удивительной чуткостью для новоиспеченного отца. Хелен обосновалась в кресле, которое Билли освободил, ребенок засопел и запихнул в рот крошечный кулачок.

– Он просто чудо, – с тоской прошептала Хелен.

Рафферти о многом солгал. Может, если ей на самом деле повезет, он в числе прочего солгал и о невозможности забеременеть от него.

– Надо потолковать, Билли, – сказал Рафферти, по-прежнему подпирая дверной косяк.

– О чем? – немедленно встревожилась Мэри.

– Не волнуйся, Мэри, мы никуда не уйдем, просто несколько минут постоим возле палаты.

Хелен ясно видела обуревавшие Мэри эмоции, скрываемые за натянутой улыбкой. Дверь за мужчинами тихо захлопнулась, и Мэри откинулась на гору подушек.

– Понимаю, что это глупости, – всхлипнула Мэри.

– Просто гормоны, – деловито поправила прокурорша, осторожно поглаживая крошечную детскую ручку.

– Все так и говорят. Думаю, была бы счастливее, находись я дома, но Билли упрямый, как осел. Дай ему волю, так я провела бы здесь недели две, лежа на спине, как женщины поколения его матери.