Подъехал бронеавтомобиль патруля. Из него выскочил лейтенант, в такой же экипировке, как у Рахматуллина, пятеро солдат в бронежилетах со встроенной гарнитурой старого образца и Кадушкин со своим прекрасным настроением. Подбежали и остальные бойцы взвода.

– Здравия желаю! – лейтенант коротким резким движением вскинул руку к виску. – Рахмат?

– Я, – Рахматуллин откинул на лоб видик.

– Тю, я думал, тут бородатый басмач командует кэдэошниками. А тебя с похмелья за Ивана Иваныча можно принять, – он подставил ладонь. – Онежич Константин.

Рахматуллин легонько хлопнул по ней:

– Ильяс. Но лучше позывной…

– Есть. Что, выгнали вас хозяева?

– Гранаты кидать стали, – он отмахнулся. – Но, походу, у них было только две: которые с участкового сняли. А может, ещё есть… Генератор я хотел выключить, но теперь смысла нет.

– Ну, я со своими бойцами в твоём распоряжении. А кто там? Заложники есть?

– Не знаю. Не думаю. Малина тут блатная. Малолетки… Бабы тоже есть. Одна на первом этаже. Может, уже и не живая. Соболь, ты знаешь что… Пошли снайперскую пару вон туда, к кустам. Там мой боец укрылся (женщина), и уже одного сняла. Пусть они держат второй этаж, пока мы первый не зачистим.

– Так, может, сразу гранатами? У меня вот, – Онежич мотнул головой в сторону пригнувшегося возле броневика солдата с револьверным гранатомётом, – боец с «Гномом» скучает и к товарищам пристаёт от безделья. А?

Ильяс помолчал, глядя на гранатомётчика, перевёл взгляд на Кадушкина, который явно хотел пообщаться (хотя бы в форме рапорта), но сдерживался обострённым чувством субординации. Потом повернул голову к Онежичу и сказал:

– Ну, давай расколошматим окна и попробуем. Только сначала…

Его перебил женский крик из дома:

– Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте! Мы хотим выйти! Не стреляйте! Мы хотим выйти!

Тем, кто находился рядом, Рахматуллин дал команду:

– Не высовываться! – и опустил видик на глаза.

Наклонившись, он шагнул к проёму ворот и заглянул во двор. Три женщины на крыльце, не решаются спуститься: одна – кажется, ранена, её поддерживают подруги.

– Не будем! – крикнул им Ильяс. – Только двигайтесь быстрее. Давай! Давай!

Он обернулся. Кадушкин стоял рядом.