– Давайте по порядку, – сухо сказал он, бросил быстрый взгляд на Фордана и потянулся к бокалу. – И немного издалека. Мне хотелось бы, чтобы вы восприняли мою идею, как собственную. Она сопряжена с таким риском, какого не было в истории цивилизации. Я хочу по этому рискованному пути пройти до конца, – он отпил, поставил бокал на столик и улыбнулся. – Я пойду впереди, в каске и с флажком, отдавая команды всем вокруг, а вы за моей спиной будете вести каток.

– Идти спиной к бешеному катку? – усмехнулся Ситтем.

На что президент моментально заметил:

– Теперь, Джеймс, тебе понятно, насколько важна роль армии? Но будем серьёзны.

Он сел удобнее.

– Господа, не мне вам объяснять, что государству дешевле и зачастую проще устранить лидера враждебных сил в другой стране, чем воевать с её армией. С Россией, и даже Китаем, ситуация сложнее. Россия является главным соперником, и она своим оружием может, как минимум, сильно ослабить нашу военную и экономическую мощь. Ослабить так, что нас обойдут по силе и богатству пять или… десять других стран. Двое самых сильных нейтрализуют друг друга, а остальные на этом выиграют. После этого Америка скорее всего больше не сможет подняться до нынешнего уровня – уровня мирового лидера. Сильные соперники не допустят этого. На незыблемом лидерстве держится могущество доллара, без него наша валюта рухнет, а мстительные враги разнесут богатство Штатов, как кредиторы растаскивают имущество банкрота.

Увы, наши расчёты в отношении России часто терпят крах. И дело не в том, что у нас недостаточно рычагов влияния на неё, а в том, что наши эксперты, наши специалисты по России, как правило, отстаивают крайние позиции. У нас не принято сомневаться в собственной силе – думаю, в этом корень ошибок экспертного сообщества. Когда дело касается России – это рулетка, и выигрыш случается при удачном стечении обстоятельств, а не по системе. Надо просто прийти и поставить в счастливый      для себя час. Президент Рейган, как мне кажется, был именно счастливчиком. Он поставил на арабов с их нефтью, но выиграл не арабами, а Горбачёвым, которого когда-то из провинции в московское Политбюро вытянул самый опасный из советских генсеков. При Горбачёве советы перестали сопротивляться, конфликтовать, все конфликты были перенесены внутрь страны. Если бы СССР объединил своих союзников на Ближнем Востоке, и они организовали бы террористические группировки или развязали военные действия, при которых нефтевозные суда уничтожались, а скважины – горели, то Советы скоро стали бы нескромно богатыми. Наступательной войной они вообще могли консолидировать собственное общество и прекратить брожение в среде обывателей.

Возможно, опыт войны в Афганистане вселил в их умы страх. Горбачёв полностью свернул контрдействия, встав на путь переговоров с администрацией Рейгана.

Брандт сел немного боком, закинув одну ногу на другую.

– И мы себя ведём иногда подобным образом. К примеру, смена режимов на Украине и в Сирии. Привлечённые эксперты и советники президента Обамы не предполагали такого уровня вовлечённости русских в украинский политический процесс. Мы полностью отдали этот участок на откуп своим европейским союзникам. Когда они спрашивали о нашей поддержке, то администрация уверяла, что Соединённые Штаты окажут любую помощь, вплоть до военной – если потребуется. В период смены режима серьёзных движений наши вооружённые силы не делали. Поэтому администрация Обамы не готова была к активным действиям противника, а когда русские оккупировали Крым и поддержали сепаратистов на юго-востоке Украины, она не могла выработать достойный ответ. Русские же стали развивать успех, перейдя ещё и в наступление на Ближнем Востоке. Они почувствовали, что Соединённые Штаты блефуют.

– Да, но когда тебе противостоит примерно равный соперник… – Ситтем поставил бокал на столик, затем сел, скрестив руки на груди. – Вы сами, сэр, минуту назад говорили, что мы можем уничтожить друг друга, но этим воспользуются другие. Мы, как бы то ни было, а продвинулись. Украина, конечно, потеряла… Но мы ей поможем… и ещё на этом заработаем. Русские всё равно проигрывают нам в активности и, если не сегодня, то завтра мы их поддавим. Лучше блефуя брать мелкие ставки, чем ставить на кон всё.

Фордан посматривал на обоих собеседников, слегка подпирая подбородок.

– Джо, вы тоже так считаете? – спросил его Брандт.

– Министр высказал несколько утверждений…

– И всё-таки, Фордан, – мягким тоном почти прервал его президент.

Генерал ещё более выпрямился, сцепил руки внизу живота и ответил спустя секунду:

– Сэр, я подхожу к этому как штабной офицер. Я много не знаю, да мне и не надо забивать голову лишними фактами, но чтобы понять, блефует наш противник или имеет сильные позиции, и вы, и министр обращаетесь ко мне. На военной карте видно, что есть у противника и что он готов бросить в бой. Но, на мой взгляд, есть два важных факта, которые должны учитывать политики, которые получают информацию от военных. Первый: чем ближе враг к нашим границам, тем меньше у нас желания и оснований для блефа – и обратная зависимость. Второй: надо принимать в расчёт конкретную личность, которая противостоит нашим планам. По первому пункту могу сказать… Во время событий в Восточной Европе две тысячи четырнадцатого года я ещё не занимал нынешнюю должность, но знаю, что Объединённый комитет начальников штабов и военная разведка оценивали возможность военного вмешательства русских в ситуацию на Украине, как очень вероятную, причём в форме прямой военной интервенции с попыткой укрепить во власти этой страны свою марионетку. Комитет исходил из военного потенциала России, а так же учитывал её геополитические интересы и заинтересованность части населения Украины в таком ходе событий. Вы, сэр, говорите, что тогдашняя администрация Белого дома была не готова к военному обороту… По правде говоря, у меня сложилось мнение, что она именно на это и рассчитывала – так открывалась возможность для затяжного открытого конфликта двух стран с многомиллионным населением и серьёзных репутационных потерь для русских. Всем этим можно было воспользоваться, по афганскому варианту, при этом консолидируя вокруг себя весь мир. Может быть, именно поэтому будущие события не предварялись увеличением нашего военного присутствия. Я это воспринимаю, как заманивание противника на невыгодные позиции. Однако русские выбрали иной путь. Скажем прямо, неожиданный, неудобный для нас и дающий им определённое преимущество. И вот второй факт: Рейгану противостоял Горбачёв, Кеннеди – Хрущёв. Результат схваток двух супердержав во время их руководства известен. А Обаме противостояла фигура иного плана. Думаю, фактор личности и предопределил исход событий в Восточной Европе и продолжил их развитие на Ближнем Востоке.

На две-три секунды повисло молчание. Затем Брандт изменил позу и произнёс резко:

– Да! Мне нравится ваше понимание, генерал. Правда, Вы не совсем верно поняли мои слова о готовности к повороту событий… Но вы ухватите ещё суть.

Итак, о блефе. Нельзя блефовать бесконечно, господа, вы это понимаете. Поверьте мне, как человеку, который хотел (и сейчас хочет!) многое изменить и сделать Америку по-настоящему сильной. Ошибки прежних администраций, их необоснованный блеф мешают мне. Мешают Америке! Но для достижения экономических целей нельзя объявлять войну каждому сопернику – это противоречит базовым принципам демократии, это неуважение по отношению и к вам, исполнителям военных задач, и к гражданскому населению… это, наконец, сделает наш бизнес беззубым в плане законной конкуренции и уязвимым в вопросах собственности. Поэтому приходится использовать другие приёмы: резкие, спорные, сеющие панику и среди врагов, и среди союзников. Америка на данный момент не готова к масштабному военному конфликту, который показал бы её мощь и заставил бы всех забыть о временах блефа, поэтому мы используем финансово-экономические механизмы для давления на конкурентов – в этом поле Америка всё ещё лидер. Но в эти несколько лет пока бизнес тянет страну на своих плечах, армия должна накачать мускулы. Следующий уровень могущества Соединённых Штатов будет завоёвываться американским солдатом. Так было всегда: сначала устанавливается мир по правилам победителя, затем – начинается торговля, обустройство и процветание. Вопрос в том, чей солдат в следующий раз будет диктовать правила.