Никита — прямолинейный, как рельс. И он не станет звонить, чтобы просто поболтать или напомнить о своем существовании. Позвонит, когда что-то будет нужно. Если будет нужно. Вот он — точно не слишком. Ровно столько, сколько мне надо.

Я не знала, держит ли он дистанцию по своей инициативе или потому, что чувствует ее необходимость мне. И не хотела знать. Меня это просто устраивало. Однако при всем при этом был один узкий момент. Именно поэтому я и не ответила на его вопрос о своей ноше. Хочу ли я ею быть.

Да хочу, Мухин, хочу, чего там притворяться. Можно было и не спрашивать.

Откуда оно вылезает — это чувство, что человек тебе нужен? Что это твой человек? Хотя толком его и не знаешь. Сколько мы знакомы? Меньше месяца. Но это ни о чем не говорит. С Андреем мы знали друг друга с первого класса, что называется, до дондышка, и это не помогло. Неделю назад я послала бы в известную перуанскую деревню того, кто сказал бы, что между мной и Никитой что-то возможно. А сейчас думаю о том, когда мы окажемся в постели и как все будет.

И не только в эротическом смысле, но и в самом буквальном, практическом. Потому что я развелась всего месяц назад. У меня четырехлетний сын, который обожает отца и скучает по нему, несмотря ни на что. Я даже не могу позвать Никиту домой. А чтобы куда-то уйти, приходится просить родителей присмотреть за Димкой. Какая уж тут личная жизнь!

В субботу мы весь день просидели дома — дождь лупил такой, что носа не высунешь. С утра я занималась всякими хозяйственными делами, готовила обед. Потом собирали пазл, смотрели мультики, читали новую книгу — я читала, а Димка искал знакомые буквы. Ближе к вечеру отвела его под зонтом к родителям и забрала машину. На воскресенье прогноз обещал переменную облачность и кратковременные осадки, это означало обычное «ждем погоду на аэродроме».

Делать было особо нечего, поэтому я решила лечь пораньше и почитать. Зашла в ванную, разделась, и тут зазвонил телефон.

— Эра, я недалеко, могу подъехать через полчаса. Если хочешь.

— А-а-а… — растерялась я.

— Ты же говорила, что сына в субботу вечером к родителям отводишь.

— Да, но… Завтра же на аэродром утром.

— Ну вместе и поедем.

За ушами, где он меня гладил, закипело, и лава мгновенно стекла вниз. Заполыхало в животе, просочилось между стиснутыми ногами. Приятной слабостью отозвались дрогнувшие колени. Надо было просто сказать «да»… или «нет».

Никита ждал, не торопил меня. Почему-то мне казалось, что он улыбается.

— Приезжай…

— Я скоро.

Отложив телефон, я быстро забралась в ванну, включила душ. Провела ладонью по груди, животу, пытаясь взглянуть на себя его глазами.

Боже, какая ж я страшная-то! Это ж надо было так себя запустить! И времени нет. Ну хоть ноги побрить, что ли? Все остальное — ладно, переживет. В конце концов, я это на сегодня точно не планировала.

Быстро вымыла голову, высушила. Зависла перед шкафом. Вечная проблема — что надеть, чтобы это было интереснее снимать.

Как же страшно — как будто в первый раз. Нет, не так. Сейчас это был сладкий страх предвкушения. А в самый первый — настоящий. Я ведь не хотела тогда. Но почему-то казалось, что надо. Ну раз уж мы пара, сколько можно за ручку ходить и целоваться по углам. И никакого удовольствия не испытала, кроме облегчения от того, что все позади. С Костей первый раз вообще оказался каким-то безумием, как будто в черную дыру провалились.