— Ну чего ты замолкла? Говори, что там с ними? Начали всех кушать и мычать «мозги-и-и»?
— Очень смешно. Да они какие-то странные стали, кто-то лег прямо на асфальт, кто-то сел, пардон, задом в лужу. Смотрю видео — просто глядят молча по сторонам, хлопают глазами. Как умственно отсталые! А у некоторых еще изо рта как будто какая-то пена пошла, такая странная, зеленоватая. Так что вот… Потом машины скорой помощи подъехали, начали их грузить и увозить по больницам. Большинство отпустили — валерьянкой напоили, нашатырь под нос ткнули и шагай. А часа три назад что-то случилось с этими больными, причем по всему городу сразу же, как в фильмах ужасов прямо. Драться начали, нападать на людей.
— Ты это все сама придумала? — натянуто усмехнулся я. — Шутка очень плохая, честно скажу. Мы тут все и так на нервах, знаешь ли, сестра, а ты вот такие вещи говоришь.
— Если бы это была шутка, — вздохнула в трубку Юля. — В общем, мы в безопасности, полиция, скорая и другие службы уже по всему городу носятся, исправляют положение — только что из пятого подъезда тетю Таню увезли. На улице ни души, никогда такого не было… Переждите пока на огороде, правильно папа сказал, не надо сюда соваться. Ой, тут мама трубку вырывает, все хотят с тобой поговорить. Береги себя! Чао!
Но пообщаться с мамой, увы, не удалось — связь оборвалась, оглушив меня издевательски громкими гудками. Сколько я ни старался повторно связаться с домом, то и дело отвлекаясь от дороги, ни одна попытка не увенчалась успехом. Видимо, свой шанс я использовал.
Зато повезло Ваньке — уже у поворота на огородный массив он-таки дозвонился до матери. Я сразу же прижался к обочине и остановил машину, чтобы ненароком не покинуть зоны приема сигнала — где-то рядом уже не ловило. С Надеждой Викторовной, Ванькиной мамой, все было в порядке — она осталась дома у подруги, и их добросовестно охранял доберман по кличке Чейз. Ее совет в точности напоминал наставления моих родителей — сидите, ждите и терпите, глядишь, с последствиями теракта разберутся, и все вернется на круги своя. Голос у Надежды Викторовны не дрожал, она твердо верила в то, что говорила. Правда, и здесь разговор не продлился дольше минуты — ненадежная связь в который раз подвела.
Въехав в родной «Металлург», мы решили закупиться всем необходимым в том самом единственном магазине, открытым по той причине, что продавщица жила и спала в подсобке. Открыв дверь после недолгого стука, она встретила нас настороженным взглядом, но мы заверили ее, что в этот раз убегать никуда не собираемся, и она немного смягчилась и стала пробивать покупки.
Согласно моему нехитрому умозаключению, сделанному в тот вечер, в тяжелых стрессовых ситуациях люди делятся на два ярко выраженных типа. Одни стремятся, как Ванька и Семен, забыться в алкогольном или наркотическом угаре, так, чтоб пропустить самое напряженное время и «проснуться», когда все станет ясно и понятно.
Другие же, как, в данном случае, мы с Лехой, предпочитают оставаться кристально трезвыми, чтобы в случае чего быстро и адекватно среагировать на изменившиеся обстоятельства. Трудно сказать, какой из этих двух путей верный, но я свой выбор сделал, ограничившись упаковкой здорово подорожавшей гречки (так и не пойму, с чего бы вдруг?), буханкой хлеба и плиткой шоколада.
— Вот вам и День Победы, — Леха с хмурым видом ворошил тонкой веткой угли потухающего костра, чтобы разжечь их и подбросить веток — становилось зябко, на смену дождю пришел ветреный прохладный ветер. — Надо бы еще разок сходить до магазина, попробую до мамы дозвониться, до Оли. Неспокойно мне.
С наступления кромешной загородной тьмы минуло два часа. Мы сидели на круглом лысом бревне посреди огорода и курили, придвинувшись поближе к вновь разгорающемуся огню.
Ванька с Семеном, не внимая нашему возмущению, уже успели уговорить очередную бутылку беленькой, и теперь их храп разносился по всему участку. Мы же решили, что будем бдеть. И хорошо, иначе полегли бы всей компашкой. Возможно даже, что мучительно, не осознавая до конца, что стряслось.
Безоблачное небо на востоке, полное темной глубины и испещренное холодными огоньками звезд, вдруг полыхнуло таким ярких заревом, что мне пришлось крепко зажмуриться и закрыть глаза руками, чтобы сохранить зрение — повезло, что я в этот момент смотрел куда-то вниз, иначе как пить дать, повреждение сетчатки обеспечено.
Через мгновение по земле прокатилась дрожь вперемешку с низким утробным рокотом. Надсадно захрипел лес, и сухим треском отозвался наш маленький хлипкий домик, весь заходивший ходуном. Я уже был готов к тому, что он развалится на части, похоронив под собой наших пьяных товарищей, но, к счастью, все обошлось.
Я осторожно оторвал лицо от ладоней и огляделся. Небо уже не ослепляло режущей глаза яркостью, но восточная его часть по-прежнему была светла. Оранжевая полоса горячего света играла на макушках деревьев, щекотала их и норовила проглотить, чтобы потом добраться до нас. Я посмотрел на Леху, Леха посмотрел на меня. Оба все поняли.
Несколько секунд мы просто молча пялились друг на друга, не зная, с чего начать, а потом я дрожащими, не слушающимися пальцами потянулся за следующей сигаретой. Леха с абсолютно идиотским выражением лица достал из джинсов мобильник. Понажимал на кнопки, но тот не подавал признаков жизни.
Мне едва удалось прикуриться, получилось где-то раза с десятого. Все вокруг опутало бархатное и плотное покрывало тишины — после громкого взрыва нам как будто ваты в уши натолкали. Сделалось совсем не по себе. Никогда не думал, что остаться без слуха так страшно.
— Димыч, проверь телефон, — глухой голос Лехи с трудом прорывался через заткнувшую уши вату.
Вдыхая горький дым, полез в карман. Я уже знал, что случилось, эта проверка была, по сути, чистой воды формальностью, чтоб не гадать понапрасну. Худшие опасения подтвердились. В это невозможно было поверить. Даже сейчас до конца не верю.
— Не работает, — я еще несколько раз нажал на кнопку включения. — Заряда было чуть меньше половины, он не мог так быстро сесть.