Итак, через шесть дней после «добычи» исходного блока Накамото вновь появился в той же закрытой рассылке для криптографов и сообщил своим читателям, что программа готова: «Объявляю о старте биткоина – новой электронной денежной системы, использующей пиринговую сеть для предотвращения дублирования расходов»[32].
А затем шло основное коммерческое предложение: «Система полностью рассредоточена и не имеет центрального сервера или какого-либо централизованного управления».
Участники рассылки, слышавшие подобные объявления и ранее, не имели, однако, доказательств того, что Накамото удалось разрешить проблему, похоронившую проекты его предшественников, а именно предотвращение мошеннических транзакций – проблему «двойной траты» средств – в отсутствие какого-либо центрального органа, занимающегося проверкой их достоверности. Как бы приверженцам криптовалют ни претила сама мысль об этом, но решить задачу верификации, не прибегая к помощи центрального органа вроде банка, не представлялось возможным.
Так или иначе, очередная инициатива Накамото встретила весьма прохладный прием. Некоторые участники немедленно сосредоточились на критике наиболее очевидных уязвимых мест биткоина: электроэнергия для майнинга блока биткоинов обойдется дороже, чем он сам, не говоря уже о разрушительном ущербе для окружающей среды. Профессор астрономии из Университета штата Индиана Джонатан Торнбург указывал на еще одну серьезную политическую проблему: «Ни в одной ведущей стране мира правительство не позволит биткоину в его нынешнем виде функционировать в крупных масштабах»[33].
Даже в относительно небольшой группе участников этой рассылки встречались совершенно разные люди: астрофизик, разработчик программного обеспечения, консультант по вопросам безопасности, писатель-фантаст. Они вовсе не были одержимы идеей создания цифровой валюты. Одних больше интересовали проблемы компьютерной безопасности. Другие пытались усовершенствовать шифрованную электронную переписку. Б
«Все мы говорили: “Ну-ну, конечно, неплохо”, – улыбаясь, рассказывал Левин пять лет спустя. – Нам не приходило в голову, что биткоин станет удачным коммерческим проектом»[34]. По сути, только когда мы попросили его поговорить о тех временах, Левин вспомнил, что вообще значился в том списке рассылки, что присутствовал при запуске биткоина в обращение и что был в лагере сомневающихся в правоте ныне легендарного, но так и оставшегося неизвестным Сатоши Накамото. Правда, он может утешаться тем, что был не одинок. Из нашего разговора стало понятно: многим казалось, что Накамото продолжает искать таинственный клад, хотя все остальные давным-давно отказались от этой затеи.
Вероятно, негативную роль сыграло и то обстоятельство, что никто не знал, кто такой Накамото. Члены сообщества шифропанков и криптографов придавали огромное значение анонимности, но друг друга они более или менее знали. Большинство из них пользовались своими реальными именами, а остальных хорошо знали по псевдонимам. Как и в реальном мире, в онлайновых сообществах репутация каждого отдельного члена зависит от степени его вовлеченности в общественную деятельность. До октября 2008 года никто ничего не слышал о Сатоши Накамото – в один прекрасный день он просто появился из ниоткуда. И этому есть только одно объяснение: раньше его никто не принимал всерьез. «Он был просто именем в списке рассылки», – замечает инженер из Университета Кларксон[35]. В то время он понятия не имел, добьется ли биткоин успеха и сможет ли стать влиятельной силой.
«Возможно, имело бы смысл прикупить немного монет на случай, если мы добьемся успеха», – посоветовал как-то раз Накамото скептически настроенному обозревателю. Как сказал бы маркетолог, это был скрытый рекламный питч, но ориентированный на ключевую цель. Шедевр Накамото обратился бы в пыль, если бы другие не стали его использовать. Раскрутку биткоина надо было с чего-то начать. Накамото стал его первым пользователем. Теперь требовался второй. К счастью для биткоина и его изобретателя, нашелся человек, протянувший руку помощи.
На тот момент тридцатитрехлетний Хэл Финни был ведущим разработчиком в компании PGP, основанной легендарным активистом криптографического движения Филом Зиммерманом. Его программное обеспечение, иронически прозванное «На редкость надежная приватность» (Pretty Good Privacy – PGP), способствовало популяризации систем шифрования с открытым ключом для электронной почты. Одному из первых и наиболее известных лидеров движения шифропанков, Финни приписывают авторство многих криптографических инноваций, в том числе создание анонимных почтовых серверов, позволяющих отправлять электронную почту, не раскрывая личных данных. В 2004 году он анонсировал собственную версию цифровых денег. Как и в биткоине, в модели Финни использовалось кодирование на основе «доказательства работы», изобретенное в 1997 году британским криптографом Адамом Беком для верификации и количественной оценки вычислительных мощностей, необходимых для создания цифровой валюты и наделения ее стоимостью (это критически важная и одновременно весьма сложная концепция для понимания того, как владельцы компьютеров «добывают» криптовалюту, вводят ее в оборот и наделяют стоимостью, основанной на стоимости затраченных на ее майнинг ресурсов, то есть дают «доказательство работы»). Пока нам достаточно понять основную идею: взамен ценной привилегии создавать валюту от компьютера могут потребовать выполнения задания – в данном случае решения сложной вычислительной задачи. Мы еще вернемся к этому вопросу после того, как рассмотрим механизм действия криптовалюты в главе 5.
Работа Финни в области цифровой криптографии связывает его имя с решением основной научной проблемы, характерной для биткоина и всех остальных криптовалют, равно как и их философского обоснования. На протяжении большей части истории криптографии, с момента зарождения в Древнем Египте, ее суть состоит в создании языка шифрования для сохранения текста послания в секрете[36]. Свое название криптография получила от греческих слов «скрытый» и «писать». По большей части системы криптографии использовали правительства и военная элита для защиты государственных секретов и обмана врагов. Но в цифровую эру, когда возможности науки экспоненциально растут благодаря применению компьютеров, способных разработать алгоритм для выполнения все более сложных шифровальных задач, криптография получила гораздо более широкое применение, превратившись в способ защиты личной, корпоративной и государственной информации. В наше время братство криптографов раскололось и его члены пошли разными, если не сказать противоположными, путями. Некоторые рассматривали криптографию как коммерческий проект, устроившись на работу в компании и правительственные структуры. Но кто-то видел за ней более высокую цель, ассоциируя ее возможности с борьбой за права человека и личную свободу. Шифропанки, близкие по убеждениям к анархистам и либертарианцам, оказались в рядах наиболее радикальных активистов движения; другая их часть не обнаруживала своих взглядов столь явно. Но все, кто стремился использовать свои знания для запуска социальных реформ, рассматривали криптографию как инструмент защиты неприкосновенности личной жизни и передачи власти от больших централизованных учреждений к находящимся от них в зависимости индивидам. Хэл Финни относился к последней группе – это показывают его предшествующие изыскания в области криптовалют. То же можно сказать и о Накамото, по крайней мере, насколько можно судить по его (ее, их) работам. Этой же цели служит биткоин.
Поэтому вполне естественно, что Финни заинтересовался системой Накамото[37]. Вскоре он написал электронное письмо этому внезапно появившемуся в списке рассылки незнакомцу на указанный им электронный адрес (создатель биткоина пользовался как минимум тремя общеизвестными электронными адресами; естественно, все они зашифрованы и не позволяют отследить зарегистрировавшего их человека). К 10 января 2009 года они начали совместную работу над проектом, обещавшим завершиться в течение двух недель. Они постоянно обменивались письмами по электронной почте, стремясь доработать протокол биткоина и проверить его работоспособность. В соответствии с инструкциями создателя биткоина Финни загрузил его программное обеспечение, открыл электронный биткоиновый кошелек и попытался «добыть» первый блок из 50 монет. Так он стал Узловым компьютером № 2. В качестве тестовой операции Накамото перевел на его кошелек 10 биткоинов. Финни стал первым человеком, получившим перевод в биткоинах.
Электронная переписка тех лет между Накамото и Финни раскрывает уникальные данные о времени возникновения биткоина[38]. В то же время просто поразительно, насколько профессиональным выглядит их общение. Никакого обмена личной информацией, никаких деталей, способных пролить свет на личность Накамото. Всего лишь сугубо деловая переписка двух опытных программистов, неплохо разбирающихся в денежных системах.
Финни начал с того, что попытался загрузить версию 0.1.0 программного обеспечения биткоина – но случился сбой. Его собеседник был искренне удивлен: у него таких проблем не было. Тем не менее Накамото вернулся к программе, «воспроизвел баг» в среде ее разработки, как он это назвал в одном из ответных электронных сообщений, и выявил некорректные строки кода. «Оказалось, что это те строки кода, на которые меньше всего можно было подумать, – писал он. – Я действительно обескуражен, что все эти баги вылезли после стольких усилий, потраченных на тестирование».
В спешном порядке они протестировали версию 0.1.2, выявив проблему сбоя Узлового компьютера № 2 при ответе на месседжи с компьютера Накамото, которая потребовала дополнительной отладки. Интернет-обмен между компьютерами не прекращался ни на минуту, заставляя их работать с удвоенной нагрузкой и выявлять скрытые недостатки в новом программном обеспечении. Версия 0.1.2 оказалась неудачной, версия 0.1.3 – тоже. Накамото бесконечно тестировал код, выявляя проблемы, получая сообщения о сбоях, а затем переписывая и отлаживая код снова и снова.
«Мне определенно кажется, что версия 0.1.3 разрешила все проблемы», – писал Накамото после очередной неудачи. Именно тогда он сделал интересный комментарий, который трудно понять без пояснений от него или Финни. Но он заинтриговал многих последователей, которые втайне загрузили программное обеспечение и тоже пытались заниматься майнингом биткоинов, не поддерживая связи с двумя первопроходцами. «Оказалось, в сети появилось так много бездействующих узлов, что мне бывало очень трудно получить ответ чуть ли не на каждое отправленное письмо», – писал Накамото. Но затем программа опять дала сбой.
Компьютер Финни неделю или около того непрерывно работал, добывая биткоины, и в итоге заработал около 1000 монет. Но эта программа отличалась от Microsoft Word: она предполагала постоянную и интенсивную обработку данных. Финни опасался, что она может повредить его машину. Более того, работающий на пределе мощности компьютер издавал громкий и постоянный гул, который начинал действовать ему на нервы. Поэтому он отключил опцию «майнинг» и больше никогда этим не занимался.
В марте 2013 года стоимость добытого им запаса монет составляла около 60 тысяч долларов, и Финни вспомнил о решении прекратить майнинг: «Теперь я, конечно, немного жалел о том, что прекратил его так скоро, тем не менее мне невероятно повезло присутствовать при рождении биткоина. Это дилемма из разряда наполовину пустого и наполовину полного стакана… Надеюсь, эти монеты будут чего-то стоить, когда перейдут к моим наследникам»[39]. Вопрос будущего благосостояния приобрел для Финни особое значение через 10 месяцев после первой встречи с Накамото, поскольку у него диагностировали боковой амиотрофический склероз, или болезнь Лу Герига – дегенеративный процесс, медленно разрушающий тело. Когда мы с ним связались, он был прикован к инвалидной коляске и полностью зависим от жизнеобеспечивающей медицинской аппаратуры, а также от жены Фрэн и сына Джейсона в том, что касалось повседневного ухода. В августе 2014 года он умер. Ушел один из пионеров разработки биткоина. В соответствии с желанием самого Хэла и отзывом Фрэн Финни о ее муже как о человеке, «всегда сохранявшем оптимизм относительно будущего», принадлежащий ему запас биткоинов в настоящее время расходуется на криоконсервацию и хранение его тела в предоставляющей подобные услуги компании в штате Аризона. Хэл и его семья надеялись, что его можно будет вернуть к жизни, как только найдут лекарство от болезни Герига.
На самом деле неважно, сколько комментариев приверженцы биткоина оставляли по поводу операций копирования битового блока или самых первых минут работы программы – этот проект возник не из пустоты. Как и любое замечательное изобретение, он создан благодаря достижениям предшествующих исследователей. Вообще говоря, предысторию возникновения криптовалют можно проследить на протяжении сотен лет инноваций, совершенствовавших коммуникации и обмен между людьми, – от появления сначала печатного станка, потом телеграфа и до возникновения интернета. Но, как уже отмечалось, прямые их предшественники появились в движении шифропанков. Это движение зародилось в начале 1990-х как свободное объединение специалистов по криптографии, разделявших озабоченность постепенным размыванием неприкосновенности личной жизни и угнетением прав личности в современном обществе. (Все это происходило задолго до появления термина «большие данные», до разворачивания истории с Эдвардом Сноуденом и появления первых подозрений в том, что Агентство национальной безопасности США шпионит за всеми гражданами страны.) Одной из первых идей этого сообщества стала идея криптовалюты.
Движение возникло в сентябре 1992 года, когда энтузиаст криптографии Эрик Хьюз пригласил целую толпу длинноволосых программистов в свой дом в Окленде[40]. В это время в США губернатор Арканзаса Билл Клинтон был близок к победе над действующим президентом Джорджем Бушем в ходе ноябрьских президентских выборов, что положило бы конец двенадцатилетнему правлению президентов-республиканцев. В Европе продолжалась скандальная и беспорядочная процедура ратификации Маастрихтского договора, хотя именно его подписание привело к созданию Евросоюза в 1993 году и появлению евро шесть лет спустя. Возникновение движения шифропанков пришлось как раз на середину эпохи интернета. Его штаб-квартира удачно разместилась в районе залива Сан-Франциско, который стал своеобразным центром онлайновой революции. Электронная почта и сайты тогда еще не были мейнстримом, но Apple и Microsoft уже вели необходимую подготовительную работу: новые, простые в обращении персональные компьютеры постепенно находили путь в дома американцев. Момент для появления нового движения назрел. С одной стороны, оно становилось эволюционным ответвлением контркультуры 1960-х, но с другой – особенно жестко фокусировалось на вопросах личной свободы, а не на общественных проблемах столетия.
Программистов, присутствовавших на учредительном собрании, приветствовал бородатый анархо-либертарианец Тим Мэй, бывший специалист по вычислительной физике из Intel, который, помимо чтения и сочинения научно-фантастических произведений, проводил б