– Цыц, – Лайм остановила его властным взором.
– Ой, извините, – прошептал Джордж.
Они опасливо посмотрели на учительский стол.
Там не было ни малейшего намёка на миссис О’Коннел.
– Боже! – выдохнула Дафна. – Где она…
– Чёрт побери, Лайм! – зашипел Джордж. – Сначала ты переливаешь – и отправляешь в кому, потом не доливаешь – и старая Орешина, должно быть, уже рыщет по этажам в поисках нас!
В этот момент воздух раскололся от глубокого, громоподобного храпа, похожего на звук распиленной надвое бас-гитары. Они бросились к столу и обнаружили под ним распростёртую на полу миссис О’Коннел: рот по-прежнему открыт, с уголка губ стекает слюна.
– Что ты там говорил? – процедила Эмили Лайм.
Затем она усадила их за парты и, разделив ворох бумаги на три внушительные части, раздала каждому по стопке.
– Это мой почерк! – воскликнула Дафна.
– Конечно, – сказала Эмили Лайм. – Ровно десять тысяч строк.
– Но как?..
Джордж усмехнулся:
– Думаю, Хиббит. А потом – Хьюлет. Да?
Эмили Лайм кивнула.
– Хиббит, – объяснил он Дафне, – талантливейшая фальшивомонетчица из шестого класса. Она срисовала несколько страниц, исписанных твоим почерком. Затем Хьюлет, у которой есть маленький печатный станок – её родители подделывали на нём продуктовые карточки, – сделала нужное количество копий.
Джордж сунул нос в собственную пачку листов.
– Чёрт! Настоящий шедевр! Я бы мог поклясться, что сам это написал.
Вдруг он нахмурился.
– Но они ведь дорого берут! Лайм, во сколько нам это обошлось?