Книги

Эмбрион. Начало

22
18
20
22
24
26
28
30

Фомин вывел Ката из медблока и махнул рукой в сторону столовой:

– Не забыли, где кормят, за три года? Вот и отлично. До завтра.

В столовой было пустовато. Кат помнил, как их заводили целым классом, да еще обычно рядом сидели сменившиеся дежурные с постов, офицеры, постоянно терлись какие-то гражданские из числа механиков гидрогенераторов. Сейчас было не так. Человек пять на все помещение, да выглядывающий из двери кухни повар в смешном колпаке.

– Скажите, это вы – Волков? – крикнул кухарь.

– Что-то вроде, – ответил сталкер.

– Для вас оставлен обед и спиртное. Сейчас принесу!

Неси, дорогой, неси. Настроение после всех этих разговоров и похода в зоопарк как раз нажраться. В слюни. Чтобы завтра полковник беседовал с огнедышащим телом без признаков разума.

Обед даже по меркам Базы был шикарный. Первое с куском мяса, не умещавшимся под слоем наваристого супа, торчащим, как остров посередине миски. На второе – тоже мясо, но уже жареное, с рисом в качестве гарнира, украшенное листками салата. Вкуснейший чай, не в пример дровам, которые заваривают по всем убежищам. Настоящий. С ароматом. Плюс обещанный полковником графинчик чего-то прозрачного, с плавающей внутри веточкой неведомого растения. И рюмка, хрустальная, на тонкой ножке, искрящаяся в лучах ламп.

Вот с графина Кат и начал, нечего здесь выбирать. Махнул рюмку, закусил парой ложек раскаленного супа, аж слезы выступили. Прислушался к себе. Внутри было хорошо. Голова, словно раскаявшись в своих попытках расколоться по швам, приутихла. Вниз по пищеводу медленно текла волна тепла, возглавляемая тонким острием настойки.

– Пока я в разуме, скажи: еще нальешь? – крикнул он повару.

Один из степенно евших военных даже обернулся на громкий вопрос. Кушай, кушай, дядя. Не о тебе речь. Пока что.

– Фомин сказал – триста грамм, – неопределенно ответил работник ножа и сковородок. Пожал плечами и снова спрятался. Как та кукушка в часах.

Ни да, ни нет. Что за люди такие? Кат дернул еще рюмку и, расплескивая на стол суп, начал есть. Вытрут. Он за них, может, в горячее пятно нырнет, с головой, так что имеет привилегии.

Стоп. Стоп-стоп-стоп! Ты же отказался, сказал сталкер сам себе. Противным внутренним голосом. Какое тебе дело до всех этих заморочек? До будущего мифического человечества? До уродов в подвале Базы?

Поднос, на котором стоял его обед, звякнул, когда Кат приподнял миску, выхлебал остатки действительно вкусного супа. До капли. Поставил тарелку со вторым прямо в нее и зачерпнул риса. М-м-м… Да. За такую кормежку многие из жителей убежищ лично сунулись бы не то, что в пятно, – сразу на Шилов-ский завод. Зубами бы прогрызли дорогу, харкая кровью. Костьми бы там легли.

Но он-то не за обед работает. За свои принципы, за свой опыт. А они четко ему говорили всю сознательную жизнь – не лезь ты на рожон. Не вступайся ни за кого. Есть ты, а есть весь мир вокруг. И он, этот мир, враждебен тебе изначально. Что-то попахивает Валериковой философией, что неприятно. А он ведь, кстати, где-то здесь, сучий потрох, в помощниках у капитана. Внутренней безопасностью ведает, не морт чихнул.

Графинчик опустел наполовину, но оставшаяся часть внушала легкую уверенность в будущем. Счастье локального масштаба. Кошачье такое.

Капитан Зинченко, похоже, владел телепатией. Или все проще – пожрать пришла пора товарищу заместителю начальника Базы и паре его подчиненных. По крайней мере, одна из этих причин и привела его сейчас в столовую.

Пару лет назад Кат бы все бросил, вскочил, ломая стулья, и понесся драться. Насмерть. На убой одного из них двоих – лучше, конечно, капитана. А сейчас нацедил еще рюмку и – пока что – незамеченным внимательно смотрел на рассаживавшихся у столика военных. Повар выбежал из кухни и теперь лисой увивался возле высокого начальства, раскладывая салфетки, приборы, доверительно склонив голову, что-то рассказывая о сегодняшнем меню. Зинченко был без оружия, видимо, по примеру древних владык, которым самим что до меча, что до денег касаться было западло. На этом и сыграем.

Еще рюмочку. Вторую. Нет, графин все же пустел слишком быстро. Вот последнюю, под чаек, не торопясь. Теперь можно и приступать к намеченному. Пустой графин не годится для его целей, легкий слишком.