Но шеф уже вернулся в кабинет и закрыл дверь.
— Будьте добры, приготовьте кофе, — произнес он, вновь углубляясь в изучение документации.
Как она и думала, в офисе ее встретила глухая стена молчания. Публичный выговор начальника точно не прибавил ей популярности. Бизнес-тигрицы теперь ее словно в упор не видели. Либо одаривали такими сладкими улыбками, от которых ледяные мурашки по хребту скреблись.
Скинув пальто, быстро распределив пакеты с покупками по назначению, Соня поколдовала над гордо возвышавшимся в углу кофейным автоматом. И с дымящейся чашкой и с замирающим сердцем отправилась обратно в кабинет. Чайная ложечка на блюдечке подпрыгивала и позвякивала, в голове позванивало смутное предчувствие опасности.
— В… вот кофе.
Соня поставила чашку. Запнулась, потому что забыла, как будет правильно: «ваш кофе» или «ваше кофе». И мучительно покраснела.
Но шеф, кажется, вообще не заметил ее возвращения. Он снял очки, бросив поверх бумаг, и, закрыв глаза, устало массировал пальцами виски. Забыв о кофе, Соня замерла, невольно задержав дыхание. Погруженный в глубокую задумчивость, без строгих очков, их грозный недоступный шеф сейчас выглядел совсем молоденьким и трогательно беззащитным. Темные стрелы бровей, черная кайма подрагивающих ресниц у сомкнутых век, чуть приоткрытые в сомнении скульптурные губы, острый подбородок. Выбившиеся из-под ослабевшей заколки светлые пряди тонким ритмом косых штрихов перечерчивали бледный овал лица… Ах, нельзя смотреть! Так недолго и впрямь голову потерять!..
— Я… Можно я всё-таки заправлю принтер? — тихонько предложила Соня. — Я не помешаю вам?
— Если вы знаете, что с ним делать, то пожалуйста.
— Думаю, тут несложно. — Соне почти удалось придать голосу нужную долю уверенности.
Но распотрошив упаковку и достав картриджи, она встала над печатным агрегатом в смущении.
— Нужно ведь запустить утилиту, — вспомнила она. — Можно ваш компьютер?..
Ольгерд молча наблюдал за ее действиями, подперев подбородок ладонью. Сочтя молчание разрешением, Соня робко приблизилась. Наклонившись над плечом шефа, взялась за мышку, одиноко сидевшую на коврике с фирменным логотипом, (одна из букв в стилизованной надписи напоминала не то чеховскую чайку после пожара, не то нетопыря с острыми крылышками). Защелкали кнопки, личная помощница принялась отыскивать в виртуальном пространстве окно служебной программки. Быстро перелистывала излишне подробные указания и инструкции…
Небольшая девичья грудь, обтянутая тонким свитерком, взволнованно вздымалась ровно на уровне глаз. Даже без очков он четко видел сплетающийся узор пряжи, видел поблескивающие камешки в недорогом кулоне на длинной цепочке… Его словно хотели заворожить, как на сеансе гипноза. И он, снисходительно улыбнувшись собственным мыслям, с усилием отвел глаза.
Ее тяжелый кулон маятником раскачивался над столом. Длинная цепочка задела органайзер, подцепила на звенья зажим для бумаг.
— Вот! Нашла, — объявила Соня. Принтер на дальнем конце длинного директорского стола ожил, заворчал. Заелозила под пластиковым корпусом каретка.
Открыв крышку, Соня крепко задумалась: которую из этикеток нужно сорвать на картридже? А заменять, кажется, придется все чернильницы — так сообщил ей компьютер…
Глубоко вздохнув, Ольгерд поднялся с упругого директорского кресла. Обойдя стол так, чтобы удобнее следить за ее действиями, взял чашку, дымящуюся ароматным паром. Но поднеся к губам, пить не стал — кофе оказался уж слишком горячим. Он поставил чашку на угол стола. И это тоже было его ошибкой.
Соня всем телом ощущала тяжелый оценивающий взгляд. Нет, она никак не может провалить это испытание! Она обязана проявить себя с лучшей стороны — и справиться с этим чертовым принтером! Обрывая защитные стикеры с картриджей, она так вдруг разволновалась, что аж вспотела. Она чувствовала, как крупные холодные капли скатываются между лопаток под резинку лифчика, вызывая ужасные содрогания, кожа покрывалась пупырышками…
Манящий, сладкий, смешанный с цветочным запахом парфюма аромат молодого нежного тела всё усиливался, щекотал хищно подрагивающие ноздри. Нет, он не ошибся — когда, проходя мимо двери кабинета завкадрами, глаза его моментально выхватили из общего фона будничной суеты хрупкую спину пришедшей на собеседование девушки. Он оказался прав, с первого взгляда оценив, каким умопомрачительным вкусом обладает ее кровь — это терпкое, пьянящее молодое вино, пульсирующее в жилах прекрасного, совершенного в своем несовершенстве тела. Он облизнул пересохшие губы. Он не мог больше сдерживаться. Ее одурманивающий запах звал его. Часто колотящееся под тонким свитерком сердечко пойманной птичкой билось о грудную клетку, стремясь к нему навстречу…