— Я не думал, что девушки готовятся к свиданиям так тщательно, — проговорил Леонард, выслушав мой рассказ.
— Так ведь это не рядовая встреча, где достаточно просто выглядеть красиво и опрятно, — начала пояснять я. — В такой особенный вечер она должна выглядеть великолепно, чтобы от нерешительности ее кавалера не осталось и следа.
— Что-то не припомню, чтобы ты так же готовилась к моему предложению руки и сердца, — хитро прищурившись, проговорил он и прижал меня к себе.
Я надулась:
— Да потому что первый раз ты внезапно сделал предложение в катакомбах, а второй — неожиданно ворвавшись в мою комнату через окно. А вот если бы мы сначала встречались, как Нил с Соландж, то я бы готовилась обязательно.
— Жалеешь? — серьезно спросил он.
Я на мгновение задумалась:
— Нет. Я отвела душу во время подготовки к нашей официальной помолвке. Так что все в порядке.
— Смею напомнить, что поупражняться в этом нелегком деле ты можешь еще и перед свадьбой, а потом никто не мешает тебе устраивать пышные балы и выглядеть на них лучше всех, — проговорил мне в губы Леонард, аккуратно отвел за ухо прядку волос с моего лица и сладко поцеловал.
Домой я вернулась окрыленной. Вытащила из сумочки ключ, провернула в замке и, услышав характерный лязг механизма, потянула за ручку двери. Зайдя в коридор, едва не упала, споткнувшись о что-то. Тут же нащупала чуть шероховатую кнопку включателя и нажала на клавишу, заставляя загореться несколько электрических свечей, обрамленных красными абажурами. При свете все было видно гораздо лучше, поэтому различить валяющиеся на полу вещи Соландж было нетрудно.
— Я, наверное, не вовремя, — пробормотала я и снова направилась к выходу.
Внезапно из-за двери, ведущей в комнату подруги, раздался всхлип. Потом еще и еще. Я насторожилась и подошла ближе. На стоны наслаждения это похоже не было, поэтому я решительно постучала и вошла, так и не дождавшись ответа.
Под ногами что-то захрустело. Я включила свет и увидела шпильки для волос с раскрошившимися стеклянными бусинами. Мысленно порадовалась, что не сняла ботинки, а потом прошла дальше в комнату.
Растрепанная Сол лежала на кровати в нижней рубашке и плакала в подушку. Ее дорогой и несомненно красивый наряд из темно-зеленого бархата тряпкой валялся на полу рядом с россыпью шпилек и заколок, которые подруга вытащила из прически. У кровати обнаружились остатки некогда пышного букета из роз и лилий, безжалостно растерзанного на стебли и россыпь лепестков.
Я подхватила юбки и подбежала к подруге:
— Сол, что случилось? Почему ты плачешь? Он тебя обидел?
Услышав мой голос, Соландж расплакалась еще сильнее. Мне пришлось потрудиться, чтобы успокоить ее, дать пореветь на своем плече, а потом и рассказать, как все было.
— Он пригласил меня в «Лазурит» не для того, чтобы сделать предложение, а чтобы расстаться покрасивее! — с надрывом говорила Сол. — Он, видите ли, решил оставить о себе хорошие воспоминания! А сам уедет в отцовское виконтство, где откроет собственное сыскное агентство, и там, конечно, ему будет не до меня, потому что работы много, причем вся она опасная! Моего мнения, естественно, никто не спрашивал.
Она снова заплакала, а мне ничего не оставалось, как поддержать ее. В итоге мы до самого утра просидели вместе, периодически заливаясь слезами, делясь печальными историями из жизни, заедая все это ароматными круассанами и запивая дорогущим вином, оставленным для особого случая.
В итоге встать утром на занятия мы не смогли. Решили плюнуть на все и прогулять. Вот только Лео об этом не знал и зашел за мной, как обычно. От звука дверного звонка моя голова раскалывалась на мелкие кусочки. Еле разлепив глаза, я накинула длинный халат и отправилась открывать.