— Какой подарок? — недоуменно прозвучало из–за спины.

— Подарок это, видимо, я, — Элеандор вышел из–за угла во всем цветочном великолепии. Полдня в гостинице проторчал, приводя себя в порядок.

— Ой, Элли! — радостно взвизгнув, Софья повисла у него на шее. Только сейчас заметил изрядно округлившийся животик целительницы.

Ну и к черту! Не будем мешать чужому счастью.

— Не уходи, — Пухленькая ладошка уперлась мне в грудь, — Обидеться легко, понять сложнее.

Внимательно смотрю на дракошку — интересная у Эла будет жена. Хмыкнув, остаюсь все же на месте. Действительно, веду себя как глупый подросток.

Под конец вечера Софья все–таки утащила меня для серьезного разговора, оставив Олафа развлекать гостей.

— Присядь — девушка указала на кресло, — да не закрывайся ты так! Ничего с малышом не случится. Объясни мне, что между вами произошло? Дарри, ты понимаешь, что натворил?

— Вообще–то именно Тин попыталась отрубить мне голову, — вспоминать об этом больно.

— Ага, после того, как ты приказал ей убить собственного ребенка! — вспылила Софья.

— Э–э–э-э… — собственно, все, что я мог сказать по этому поводу. Твою же ж мать!

— Даркин, можно подумать, ты не знаешь, как демоны дорожат своими детьми!

— Что–то не заметил, особенно если вспомнить выходку на турнире.

— Да пусть она трижды виновата перед тобой! — Софья пропустила реплику мимо ушей, — Но требовать подобное? Ты не представляешь, что с ней творилось, когда она сюда приехала! Ты же лучше меня все эти традиции рахуден знаешь.

Хм, с этой точки зрения я на ситуацию не смотрел. Ослушаться приказа она не смеет — так воспитана. Убить ребенка — вариант не рассматривается в принципе. Это для меня аборт на ранних сроках дело житейское, а вот для Тин… И девочка решила избавиться от данного противоречия радикальным образом. Вообще–то мысли об убийстве в ее голове тоже возникнуть не должно? Или в странной системе ценностей рахудени убийство более допустимо, чем непослушание? Интересно, а за неудачное покушение какое наказание ей положено?

— Однако…

— О! Ты начинаешь понимать, — кивнула Софья, — На самом деле, Тиана была уже на грани помешательства. От самоубийства ее удерживал, кажется, только ребенок под сердцем.

— И? Что ты сделала?

— А что я могла сделать? Выслушала, утешила, как смогла. Попыталась переключить все мысли на ребенка. Пока тот не родится, надеюсь, глупостей она творить не будет.

Я кивнул. Тоже на это надеюсь. Хотя, какая мне–то теперь разница.