– Вы что, психиатр?! – вскинулась Марина, пытаясь забрать бутылочку обратно. – Отдайте!

– Прошу вас расценивать это как рекомендацию вашей охраны, – Сармат не отдал ликер, и бутылка исчезла из вида. – Помните, мы здесь ради вашей безопасности. И сделаем все, чтобы вы не пострадали.

Входной полог распахнулся, заставляя Марину вздрогнуть, и в палатку ввалились четверо наемников с Аннетой на руках. Медиум была наспех закутана в грубое походное одеяло и продолжала отчаянно брыкаться, но кричать уже не могла, ее рот был наскоро заткнут сооруженным из перчатки кляпом. Едва женщина оказалась внутри, она прекратила дергаться, ее тело обмякло, и голова безвольно поникла. Ее усадили на свободный стул, и стало видно, что ее ноги и руки сковывают одноразовые пластиковые наручники. Следом за наемниками в палатку вошли ФСБ-шники, за ними вбежала перепуганная Саида с одеждой Аннеты в руках и в нерешительности остановилась возле выхода.

– Вы знаете, что произошло? – Сармат с подозрением посмотрел на Саиду.

– Нет! – Та отшагнула, бледнея еще сильней. – Когда я закончила работу и вернулась в нашу палатку, она уже спала! Я легла спать и проснулась от того, что она кричит на улице! Ее одежда осталась в палатке, вот она! – Саида показала ворох женских тряпок в своих руках. – Как будто она вышла на улицу в одном нижнем белье!

– Белья на ней нет. – Ворон, стоявший к Аннете ближе всех, несильным движением выдернул из ее рта кляп. Женщина никак не отреагировала, продолжая смотреть в пол. – Она голая и вся в крови. Левая губа разбита и сильно опухла.

Он осторожно распахнул края одеяла, обнажая безвольно сидящую Аннету, и Марина дернулась, как от удара током. Тело Аннеты было вымазано кровью, в окровавленных жировых складках на животе копошилось несколько белесых личинок. Внезапно Марина поняла, что вместо Аннеты на стуле сидит Гайшалова и смотрит на нее безумным взглядом.

– Ты вернулась… – булькнула Зарина перерезанным горлом. – Найс… Мы скучали по тебе…

Марина отшатнулась, едва не испустив дикий вопль, но споткнулась о стоящий у стены чемодан, и эта встряска вернула ее к действительности. Крик застыл в горле, не успев вырваться, и мертвая Гайшалова исчезла, уступив место Аннете. Все резко обернулись к Марине, и она хмуро произнесла:

– Я в порядке.

Сармат перевел взгляд на Ворона:

– Это изнасилование?

– Непонятно, – ответил тот. – Она вся в крови. От изнасилования столько не бывает. На ней какие-то черви и воняет тухлятиной. Может, упала в какую-нибудь яму с разложившейся тушей. Только где она ее нашла в такой минус? – Ворон запахнул на Аннете одеяло.

– Или ее туда столкнули, – многозначительно произнесла Злата. – Вряд ли она добровольно покинула палатку голышом. Кто-то вывел ее оттуда, угрожая расправой. Должно быть, ее укутали во что-нибудь, чтобы не замерзла, но и убежать не смогла. Что она кричала, когда вы ее поймали?

– Ничего понятного, – поморщился Ворон. – «Нет!», «Не трогайте меня!», «Отпустите!» и просто визжала как резаная. Я пытался спросить, кто на нее напал, но она никого не слышала. А может, не понимала меня, я английского почти не знаю.

– Оденьте ее! – велел Сармат Саиде. – И попробуем с ней поговорить.

Саида торопливо протиснулась меж набившихся в палатку людей, подошла к Аннете, сложила рядом ее одежду и сняла с нее одеяло. Она взяла в руки штаны от спортивного костюма и склонилась над ногами Аннеты, но сразу же отпрянула.

– На ней черви! – Саида испуганно оглянулась. – На ногах, на животе и даже в паху! Ее прямо так одевать?

– Отмойте ее! – приказал Сармат и перевел взгляд на Ворона: – Принеси воды и тряпку!

Наемник вышел из палатки, и Злата подошла к Аннете. Она подобрала одеяло, вновь закутала в него медиума и поднесла к ее носу пузырек с нашатырем. Голова Аннеты дернулась, и взгляд из стеклянного стал безумным.