— Но мы можем не остановить, а спровоцировать войну, — подал голос другой офицер.

— Нет, не можем, — убежденно произнес Семен. — Если американцы шатаются и не уверены в том, хотят ли они начинать боевые действия, то лишившись спутников, они потеряют остатки этой самой уверенности. Потому что отсутствие спутников, снижает эффективность глобального удара минимум в половину. Если же решение принято окончательное, то наши мирные увещевания ни к чему не приведут. В этом случае избегнуть нападения можно только в одном единственном случае, встать раком и раздвинуть ягодицы. Вот только наше правительство делать этого не станет. Тут и к гадалке не ходить. Так что, думайте, как вы поступите. Только не долго. Решение нужно принять уже сейчас. Времени не осталось. До намеченного момента активации маячков, и как следствие, предполагаемого удара, осталось три часа.

— Определяющее слово здесь, предполагаемого, товарищ полковник, — подал голос все тот же капитан. И что самое обидное, офицер был из его эскадрильи. — Лично я не услышал ни одного весомого аргумента в пользу вашей правоты. А потому, пока не буду уверен в том, что приказ исходит от командующего вооруженными силами, за штурвал не сяду. И вам не советую, парни, — повысив голос, закончил капитан.

Потом твердым взглядом посмотрел в глаза Кречетову, слегка повел плечами, под ответным, совершенно равнодушным взглядом. Так смотрят на пустое место. На нечто, совершенно не заслуживающее внимания.

— Готов отправляться под арест, вслед за комендантом станции, — все же упрямо заявил капитан.

В ответ на его слова послышался гомон. Многие высказывали в его поддержку, и так же были готовы отправляться под замок. Мало того, бросали выразительные взгляды на десантников, ненавязчиво присматривавших за ними. Кстати, те ни разу не пытались скрыть своих презрительных взглядов. Ну и с эдакой вальяжностью и ленцой, поправляли автоматы на ремнях.

— Товарищи офицеры, — повысив голос, вновь призвал к тишине Семен. — Я прекрасно отдаю себе отчет в том, как это все выглядит. И приказать вам действовать так, а не иначе не могу. Поэтому здесь, останутся только те, кто сам захочет присоединиться к нам. Говорю откровенно, те кто на это решится, очень даже могут оказаться под судом. Причем не в российском, а каком-нибудь гаагском или нюрнбергском, с гарантированным приговором. Итак, желающие могут отправляться прямиком в свои каюты.

Н-да-а. Все же он не ожидал, что в самом начале лишится такого количества пилотов. Практически все потянулись на выход, из широкого коридора туристической зоны. Другого, столь обширного помещения для построения сотни человек на станции попросту не было. Ну, если только в надувном колесе. Но там и ситуацию контролировать сложнее, и лишнее это, потому как место-то все же нашлось.

Итак, на выходе имеется девять человек, включая и его самого. Сила, йедрит ангидрид! А ведь на американской станции по определению больше боевых машин, чем на российской. Иначе и быть не может. Не те ребята пиндосы, чтобы ввязываться в какую авантюру, не имея реального превосходства. И начнись, противостоять им будут пять экипажей, причем один из них неполноценный.

Такой подставы он не ожидал. Даже из его группировки остался только один пилот, да его штурман Андрей. Еще Нефедов со своим штурманом, и еще четверо офицеров сборной солянки из разных отрядов. Из московской только один, Руднев, муж Аллы и новоявленный папаша, как впрочем и сам Семен. Разумеется Семен был ему благодарен за поддержку, но положа руку на сердце, Артем был отличным атмосферным пилотом, но не орбитальным.

А вот экипаж «Одиссея» присоединился в полном составе. Впрочем, не им наносить первый удар. Так что, случись, с них и спрашивать-то особо не станут. Между собой заговорщики решили не афишировать их изначальное участие в мятеже. В конце концов для них было главное не моральная, а реальная поддержка, а «Одисей» должен был вступить в дело только тогда, когда уже все завертится.

— Якушев, а вы-то что тут делаете? — Искренне удивился Семен, рассматривая того самого капитана, который противился больше всех.

— Товарищ полковник, вы ведь пойдете до конца, даже если останетесь один, — не спрашивая, а скорее утверждая, ответил капитан. — Десантура полностью на вашей стороне. Значит и пресечь вашу затею они никому не позволят. Отсюда вывод, заваруха все одно начнется, и пилотам хочешь, не хочешь, а придется садиться за штурвалы машин. Просто они этого пока не сознают, вот и все. Ну а раз такое дело, то я предпочитаю не плыть по течению, а иметь возможность править.

— И когда вы это осознали?

— Да буквально только что.

— Ясно. Вот только, мотивация, так себе.

— Знаю, — согласился капитан.

— Итак, товарищи офицеры, у нас в наличии два штатных, и слетавшихся экипажа.

— Три, товарищ полковник, — вновь вклинился капитан, — А что такое? Девять же на два не делится. Я ни я буду, если мой штурман не займет место рядом со мной. Вот и выходит, что три экипажа.

— Странный ты, все же, Якушев, — покачал головой Семен. — Если бы не твои выкрутасы, нас сейчас было бы побольше. И в то же время, практически все там, а ты тут.