Через полгода наши с Лили пути снова пересеклись — мы столкнулись на кухне чьей-то квартиры во время вечеринки, никак не связанной с Малкомом. Она была актрисой, я тоже имел отношение к кино: рано или поздно мы должны были встретиться, хотя, конечно, это могло произойти и гораздо позже, когда бы мы уже постарели, обзавелись семьями и озлобились.
— Вас ведь зовут Лили, так? — начал я. — По-моему, я видел вас на похоронах Малкома?
— Да.
Я представился, и мы пять минут говорили о Малкоме. Затем из гостиной пришел ее парень. Лили нас познакомила.
— Мы здесь никого не знаем и развлекаемся тем, что пытаемся угадать, кто из гостей чем занимается, — сказал он.
— Этот, например, — произнесла Лили, показывая на человека, выливавшего бутылку лимонада в чашу для пунша, — изобрел те синенькие липучие ленты от мух, которые вешают в закусочных.
— Нет, — возразил ей бойфренд, — на самом деле он лесоруб.
На любителе лимонада была шерстяная рубашка в крупную черно-красную клетку.
— А
— Про него? Он тест-пилот команды «Станна-Стэрлифт» в гонках на лестничных подъемниках для инвалидов.
Лили прыснула.
— А она? — спросил бойфренд, указывая на очень высокую девушку с пушистой копной волос. — Я решил, что она стюардесса.
Девушка была одета в темно-синий костюм.
— А я думала, что она штопает шерстяной бандаж для мошонки епископа Кентерберийского, — сказала Лили.
— Нет, — возразил я. — Вы оба ошибаетесь. Это бывшая кукла из «Маппет-шоу», которая подала в суд на Джима Хенсона за сексуальное домогательство. Он утверждает, что засовывал в нее руку, чтобы заставить ее подвигать глазами. Она говорит, что он позволял себе гораздо большее. Жюри присяжных состоит из шести обычных людей и шести пенорезиновых существ.
(Мне уже приходилось играть в эту игру, и на такой случай у меня был заготовлен запас шуток.)
Лили согнулась пополам от смеха. На ней была облегающая светло-голубая маечка со стильной белой каймой по рукавам и вороту. Маечка ей шла.
— Этот парень — молодец, — сказала Лили бойфренду.
— А
— Я? Ремонтом заводных мышек.