Как говорить о неблаговидном поведении другого родителя?
Помимо описанных выше методов сохранения отношений с ребенком, нужно найти хорошие слова, чтобы в целом объяснить ребенку, что происходит: почему тот (ребенок) оказывается в ситуации, когда его перетягивают, как канат, в разные стороны. Как вообще к этому относиться и приспосабливаться? Я предлагаю такую форму разговора:
«Сын/дочь, после развода бывает так, что родителям очень сложно делить ребенка. Каждый хочет проводить со своим чадом как можно больше времени и стремится сохранить любовь. Поэтому иногда кто-то из взрослых начинает говорить о другом не очень хорошие вещи, убеждать ребенка, будто другой родитель недостаточно хороший или мало заботится о тебе. Это не делает родителя плохим человеком, но надо понимать, что такое поведение продиктовано обидой и страхом. Думаю, тебе тоже бывает непросто, когда ты оказываешься в ситуации вынужденного выбора между родителями. Никто не хочет, чтобы его разрывали надвое. Я хочу, чтобы ты понимал(а): ты не обязан(а) никого выбирать или подстраиваться под желание кого-то из родителей, когда они спорят о тебе. Иногда ты можешь оказаться в ситуации, когда чувствуешь, что, соглашаясь с одним родителем, ты должен/должна отказаться от другого. Думаю, это очень неприятное чувство. Знай, что в этой ситуации ты не обязан(а) брать на себя ответственность за решение; самое правильное — предложить родителям самим, без твоего участия, договориться о спорном моменте. Если ты когда-нибудь почувствуешь себя плохо оттого, что я вынуждаю тебя отказываться от своего папы/мамы в угоду моим представлениям, скажи мне об этом. Может быть, я не всегда это вижу. То же самое ты можешь ответить и папе/маме, если он(а) поставит тебя перед необходимостью выбирать и испытывать смущение. Ты не обязан(а) никого выбирать. И ты имеешь право любить обоих. Если будут трудности, ты всегда можешь поделиться со мной, и мы обязательно найдем решение».
В конце добавьте ободряющие эпитеты о ребенке: что он справится, что он разумный и чуткий, что вы верите в него.
Глава 15
«Синдром отчуждения». SOS для родителей, психологов, юристов и психиатров
Ребенок, окруженный враждебностью, — учится видеть врагов. Ребенок, окруженный злостью, — учится причинять боль.
Выше я писала про ситуации, когда «ребенка настраивают против».
Еще раз обобщу:
1. Первый вариант — это ошибки восприятия у родителей и действия, исходящие из этого ошибочного понимания.
2. Второй вариант — действия манипулятора, которые создают раскол между ребенком и вторым родителем.
3. Третий вариант — феномен отчуждения родителя.
Сейчас поговорим о самом тяжелом, третьем, раскладе — феномене отчуждения родителя. Его алгоритмы во многом схожи со вторым вариантом, но масштаб «военных действий» агрессивного бывшего и враждебность детей максимально велики.
Дети, подвергшиеся синдрому отчуждения, искренне ненавидят второго родителя, считают его исчадием ада, человеком без единого достоинства. Дети амнезируют (забывают) все хорошее, что связывало их с родителем, уверены, что ничего хорошего никогда не было.
Дети с синдромом отчуждения ведут себя жестоко по отношению ко второму родителю и не испытывают вины за это. Такие дети не заинтересованы в том, чтобы услышать точку зрения родителя-жертвы. Никакие логические доводы на такого ребенка не действуют. Поразительно, но все это может развиваться на фоне прекрасных отношений с этим родителем до момента появления синдрома.
Открыл данный феномен детский психиатр и судебный эксперт Ричард Гарднер, который работал с семейными конфликтами на протяжении нескольких десятков лет. Суть феномена заключается в том, что один родитель программирует ребенка посредством собственной ненависти к другому родителю. Как правило, инициатор ненависти — опекающий родитель. Благодаря его действиям любовь ребенка к другому родителю заменяется презрением, ненавистью и жестокостью. Цель действий — полностью уничтожить эмоциональную связь ребенка со вторым родителем.
Родитель-провокатор оказывает психологическое давление на ребенка, чтобы тот плохо отзывался о втором родителе. В ход идут манипуляции любого калибра: от ласк и подарков до избиения, запугивания, шантажа, объективного влияния.
При таком раскладе бессмысленно спрашивать ребенка: «С кем ты хочешь жить?», «Кого ты любишь?» Ребенок является заложником давления и объективной власти взрослого, и для того чтобы психологически выжить, он будет говорить «что положено».
По существу, процесс отчуждения — это изощренное методическое эмоциональное насилие. Приобщая ребенка к действиям по психологическому уничтожению второго родителя, родитель-индуктор «привязывает» ребенка к себе так же, как провокатор вкладывает нож в руки сомневающегося с твердым: «Добивай!» И тот, кто добивает, вынужден оправдывать свои действия якобы справедливостью наказания. У него просто нет другого выхода.
Если говорить клиническими терминами, синдром отчуждения родителя — это вариант патологической адаптации к осознанному (или неосознанному) манипулированию родителя-индуктора. И когда психолог сталкивается с подобной ситуацией, ему необходимо изучить личностные особенности не только самого ребенка, но и каждого родителя, что технически возможно только при проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы участников судебного процесса.