-- Лави! Не верти головой. Что ты там теперь углядела у папы? Анри, да повлияй же ты уже на дочь! Ее стул скоро рассыплется, так она на нем ерзает.

О да, ей плохо сиделось. Потому что поверить своим глазам не могла, а папа преспокойно начал есть суп. Это что? Это как? Так дело и до вторых блюд могло дойти… А где было сообщение о сватовстве и сговоре?

-- Лавиния, кушай, дочка. Наша кухарка сегодня превзошла себя… Какой вкусный суп!..

Вот теперь она вторично подумала, что происходило что-то неправильное. Ореол ореолом, но отчего же надо было делать тайну из сватовства Генриетты? Разве, это не их общее событие? Это же грандиозная новость, это праздник, наконец. А папа так странно себя вел… И мама тоже… И Генри! О, этот ее взгляд украдкой! С чего бы?..

Ей стало обидно. Зачем надо было красть у семьи радость? Как было бы здорово, вот сейчас, в этот самый момент… объяви отец о таком важном событии в жизни старшей сестры, да и их тоже. Они бы сейчас ликовали, обменивались поздравлениями!..

-- Нет, только посмотрите на нее! – это опять мать обращалась к ней? – То вертелась и поедала всех глазами, а теперь надулась, как недовольный мышонок.

-- Папа? – Лави постаралась говорить без эмоций. – А больше ты нам ничего не хочешь сказать?..

И отчего у отца от такого простого вопроса ложка выпала из руки? А мама? Да она же побледнела. С чего бы? А еще девушка заметила, что Генриетта как-то вдруг сгорбилась и слишком низко для воспитанной леди склонилась над своей тарелкой. Да что там, даже Матильда перестала тайком заглядывать в свою книжку и… покраснела? Не могло такого быть! Это же она, Лави, чуть что, вспыхивала до алого, но не сестры. Объяснялось это ее особенной белой кожей, в отличие от остальных девочек, да еще насыщенно рыжими волосами, доставшимися от маминой тетки. Но чтобы покраснела Мати?.. Она же вечно пребывала в мыслях и далеко от действительности. Не значило ли это, что сейчас… нет, не могло такого быть, что все уже знали новость, а вот ей по какой-то причине не сказали. Тогда же получалось… нет и нет!  Семейство не могло сговориться… против нее. Чушь!

-- Лавиния, девочка моя… -- вдруг ставший таким ласковым голос матушки добавил в душу девушки смятения, и тогда она, сама не почувствовала, как с силой прикусила нижнюю губу. – Что ты ждешь от отца? Он же посоветовал уже кушать. Но если тебе так неймется разговаривать за столом, то расскажи, как прошла утренняя прогулка в парке… к примеру.

И она бросила отцу очень странный взгляд. Он не скрылся от глаз Лавинии, но девушка предпочла не задумываться над ним – ей и так расстройства хватило. Причем, с самого утра.

-- Да! – откликнулся граф Терри. – Как погуляли? Я слышал, попали потом под дождь…

Уж ни Генриетта ли рассказала, когда была у него в кабинете? Все успели… и все без нее, без Лави. Нет, утро, а теперь и день выдались ужасными. Сначала в парке их окружили знакомые молодые люди… до оскомины знакомые и предсказуемые. Они еще так смутили Генри, что она только и делала, что смотрела себе под ноги. И постоянно молчала, а Лавинии приходилось одной поддерживать разговор. Это было утомительно. Говорили же они изо дня в день об одном и том же. О погоде, как прекрасно выглядели девушки… А потом у нее с головы ветром сорвало шляпку…

-- Какая уж там прогулка! Она не задалась с самого начала. Не повезло же нам, сразу у входа встретили знакомых виконтов. Луи, Верон и… другие. И, разумеется, они увязались за нами…

-- Лави! – графиня тут же отреагировала на слово «увязались». – Следи за речью.

-- Хм! И Верон там был?.. – отчего-то хмыкнула Матильда, бросила быстрый взгляд на Генриетту, та под ним залилась густой краской, но только на миг, а потом краснота схлынула с ее щек, оставив все лицо чуть ни болезненно бледным.

-- Был… -- Лавиния на миг запнулась, но потом память снова подкинула ей вид ее испорченной шляпки. – Помог потом еще поймать улетевший зонт Генри. А мне не повезло… этот безрукий Луи и реакцию имеет так себе… в итоге, наступил безвременный конец моей любимой шляпе!

-- Э… он только подал мне зонт! – отчего-то совершенно смутилась старшая сестра, и совсем не понятно было, почему нахмурился отец, а губы графини сжались в тонкую линию. – И все мы сразу бросились на выручку Лавинии…

-- Да? – теперь прищурилась их мать, продолжая сверлить взглядом Генриетту. – Гурьбой ловить ее шляпку?..

-- Да чего ее было ловить! – Лави откинулась к спинке стула и, не замечая, как со стороны это выглядело, принялась с кровожадностью в глазах вертеть в руке столовый нож. – Мое любимое кружевное чудо… моментально приказало долго жить под копытами коня герцога Канди!

-- Что?! – как вскрикнула графиня, хватаясь за сердце.