Торжественные звуки труб возвестили об открытии игр. Устроитель — сам магистрат Сиракуз, живой игрок с тематическим ником КарлоГамбино(13) — под бурные аплодисменты зрителей проехал на колеснице почётный круг, выступил с пафосной речью, в которой перечислил все свои мыслимые и немыслимые заслуги, и поднялся на отдельную трибуну к распорядителю боёв. Возле него устроились хозяева обоих лудусов: Статий Овидий Крисп по правую руку и Фертор Целус по левую. Прекрасные римлянки заняли кресла рядом. Позади них сели остальные почётные гости и несколько журналистов.

Началось.

— Сейчас вы воочию увидите, как доблестные легионеры Рима стёрли с лица земли Танис и водрузили алый стяг на его башнях! Встречайте — «Львы Септимуса»!

Публика взорвалась аплодисментами, едва не захлёбываясь восторгом предвкушения, когда на Арене показались восемь гладиаторов из лудуса Фертора Целуса, наряженные в серебристо-красную форму Республики. Все живые игроки 30–32 уровней. Ровным строем промаршировав к трибуне магистрата, они вытянули вперёд правые руки и хором воскликнули «Идущие на смерть приветствуют тебя!». Затем развернулись и отошли на свою половину Арены. Чётко, слажено, эффектно.

— И их противники, солдаты фараона — «Гиены Пятницы»!

Гиены? Серьёзно? Непредвзятость прёт с первых мгновений.

Теперь настала очередь египтян показаться зрителям. Охранники открыли решётчатую дверь и выпустили нас на песок площадки. Дисциплиной мы похвастаться не могли… и ничем другим тоже, кроме численного преимущества в пять человек. Оказывается, жители Сиракуз вовсе не звери, они хотят увидеть борьбу, а не казнь… или ещё больше унизить, выиграв в заметном меньшинстве. Статий Овидий не дал инструкций, что делать дальше, поэтому мы неприкаянными душами топтались на месте, как стадо коз на лугу. Нас практически не приветствовали, но хоть не освистали.

— Вот они, защитники Таниса, — надрывался распорядитель. — Коварные дикари, язычники, зверопоклонники. Мужчины и женщины, возомнившие себя избранным народом…

– Άντε γαμήσου! — перебив напыщенную речь, Цайлингер громко послал его по самому известному в мире адресу из трёх букв. — Я грек.

Уверенно выйдя на центр Арены, своевольный парень с ненавистью сорвал декоративную одежду, швырнул разорванные тряпки себе под ноги и презрительно затоптал их.

– Είμαι ελληνικός! Δεν είμαι σκλάβος των Ρωμαίων!(14) — воскликнул на своём языке и показал магистрату неприличную фигуру из одного пальца. — Сдохните, псы!