— Так наша лектрическая машина указала.

Егеря переглянулись.

— Прям так и указала?

— На той седьмице в ней много огней загорелось. Наши воины тут же меня вызвали, а я уже кнеса известил.

— А раньше огоньки не горели? — удивился Чак Ноллан.

— Раньше кнес этой адской машинкой только жезлом управлял. Внутри светились только два огня, а нынче все нутро озарено огнями и машинка стала из себя карты изрыгать. Мы их с нашими сверили. Оказалось, что карты небесных людей точнее получаются.

— И много изрыгнулось? — уточнил Ковалев.

— Да порядком, — Грижа призадумался. — Никак не меньше дву на десяти. И на одной из них ваша птица нарисована была.

— А зачем тебя к нам послали? — вступил в разговор Герман.

Грижа замялся. Было видно, что он не знает, как лучше построить диалог с егерями. Он либо что-то скрыть пытался, либо не мог сообразить, как подступиться к главному. Герман решил подтолкнуть собеседника:

— Да ладно тебе. Говори, зачем пожаловал. Ты же не мыться сюда через Пустошь приперся.

Грижа недобро сверкнул глазами в сторону Германа, но все же начал свой рассказ:

— Они пришли из Пустоши. Пару лун назад. Одетые, как вы. Чудн о, то есть, одетые. При себе оружие. Их дюжина была. Все молодые да тщедушные. Но разговаривали борзо. Не как вы.

— Они представились? — напрягся Ковалев. Все вокруг помрачнели, догадываясь, о ком именно говорит Грижа.

— Они сказали, что грядет новый кнес. Что нам необходимо ему поклониться и принять его в качестве единого бога. Иначе орда его нагрянет да сотрет кнесов град с лика земли.

— И что кнес им ответил?

— Да на (непечатно) послал.

— Что, даже условия не выслушал? — усмехнулся Егор.

— Отчего же не выслушать? Выслушал все требования. И с каждым новым пунктом все мрачнее и мрачнее становился.

— А вы их в крепость всех пустили?