— Послушайте, а разве никто ещё не пытался расстреливать орудия города с дирижаблей? Вроде бы дальнобойность орудий, которые ставятся на дирижабли, больше, чем у орудий бастиона? — поинтересовался я у Араэле и Кесана.
— Конечно, пытались, Фант!.. — ответила девушка, опередив жреца. — Но в каждом акрополе спрятано такое орудие, что стреляет до горизонта и с гарантией выводит из строя наши эфирные суда. Поэтому никто не смог войти в акрополь или в бастион — даже отключенный. Пытаешься взломать дверь, а на соседнем бастионе появляется орудие и начинает бить по стене снарядами, которые стену не ломают, а вот тебе будет очень плохо.
— Почему же Бонги ещё не ответили? — задумчиво проговорил я, начиная думать вслух.
— Никто не знает, когда город в итоге решит, что совершён налёт с воздуха… — Араэле пожала плечами.
Но всё было совсем не так просто. Убедившись, что в основе работы техники стоит понятная мне механика, и непонятно мне лишь, как работает устройство, отвечающее за принятие решений — я не мог признать объяснения в духе «так есть и так будет». Мне требовалось понимание, почему всё именно так, а не иначе…
На третий день неудачных попыток Бонги, наконец, обратил на нас чуть больше внимания. К счастью, бдительности мы не теряли — и когда после обеда в нашу сторону двинулось вооружённое судно, сразу разогрели логос огня и легко от него ушли. Злокозненный преследователь гонял нас весь остаток дня, в то время как Бонги предпринял ещё одну неудачную попытку прорыва. Однако было видно, что и он начинает выдыхаться. Да и людей у него оставалось всё меньше и меньше…
К сожалению, я был вынужден отметить, что его упорство медленно, но верно сдвигало границы пройденного маршрута. Ликей выделялся среди остальных домов внешнего круга своей высотой — в целых пять этажей — а ещё великолепной колоннадой в греческом стиле. И с каждым прорывом Бонги всё ближе и ближе подходил к нашей цели. К моей цели!.. Это была какая-то маниакальная упёртость в достижении заведомо недостижимого результата. Я даже завидовать начал этому наглому борову… Раз за разом расшибать себе лоб об защиту города, продавливая её всё дальше и дальше — это достижение. Серьёзное такое достижение…
На следующее утро нас всё-таки оставили в покое. Хотя было видно, что Бонги мы одним своим присутствием выбешивали до белого каления. Мы были одновременно мозолящим глаза раздражающим фактором и свидетелями его явного позора. К тому же, он ведь не знал про наши результаты, поэтому нет-нет да и закрадывалась, видимо, в его голову шальная мысль: а вдруг у них всё удачнее проходит? Он бы вновь отправил вооружённых охранников нас гонять, но ему просто катастрофически требовалось прикрытие…
Четвёртый день бесплодных попыток начинался почти торжественно. Бонги с остатками своей археологической экспедиции высадился перед стенами — и с крайне решительным видом отправился в город. В то время как его дирижабль с орудиями начал сближение с ближайшим бастионом. Эту тактику я уже видел, но вот теперь она раскрылась в полной мере. Как только люди на земле пошли на прорыв, дирижабль принялся обстреливать все бастионы, в зону действия которых попадали члены отряда Бонги.
Бастионы под вражеским огнём не сдавались. Они продолжали стрелять в людей, изредка огрызаясь по дирижаблю. К несчастью, дальнобойность орудий была невелика, и снаряды не причиняли агрессивному судну никакого урона. В результате, без потерь в людях Бонги умудрился добраться аж до юго-восточного форума… Вооружённый дирижабль всё это время смещался вдоль стены, продолжая отвлекать на себя защиту города. Я уже было забеспокоился, что Бонги всё-таки доберётся до цели, но именно в этот момент на южном акрополе, защищавшем проход за второе кольцо стен, что-то начало происходить. Моя чуйка на неприятности взвыла, как истеричная дамочка при виде сломанного ногтя…
— Рубари! — я решил не обманывать себя и поверить плохим предчувствиям. — Заводимся!
— Что сл-ч-лось? — встревоженно спросил механик.
— По нам сейчас будут стрелять!.. — пояснил я, не в силах оторвать взгляд от огромного устройства, вылезающего из глубоких недр каменной постройки. — Кесан, ты сможешь прикрыть дирижабль своими щитами?
— На пару секунд и всего один раз, — признался жрец. — Пневмы на большее не хватит…
Я молча достал свой накопитель и, не колеблясь ни секунды, протянул ему. Со словами, чтобы сливал в случае необходимости все девять сотен единиц…
На дирижабле Бонги тоже заметили, что сейчас всем будет очень больно — и начали набирать высоту в надежде уйти от выстрелов и спрятаться в облаках. Однако даже двигайся они в два раза быстрее — всё равно бы не успели… Древние строители, похоже, догадывались о концепции воздухоплавания — и даже предполагали, что скорости могут в воздухе быть очень большими. Так что инструмент наказания, расчехлённый охранной системой, был быстр, меток и, похоже, ещё и страшен в своей сложности. Ведь из четырёх дирижаблей, что присутствовали поблизости, он навёлся в первую очередь на тот, который доставлял обороне больше всего проблем.
Оружие напоминало собой огромный шар с выступающим из него конусом пирамиды. Обычно такие любят в детских книгах рисовать на Земле: земной шар, а на нём очень большие достопримечательности — Эйфелева башня, храм Василия Блаженного, Колизей и, конечно, пирамиды. Вот только тут пирамида была одна… Она раскрыла свои грани, выпуская в мир яркое сияние пневмы — а потом запустила в сторону агрессора льдину необычного сиреневого цвета.
Сверкая в лучах солнца и оставляя за собой шлейф из мелких брызг и пара, льдина мелькнула у нас перед глазами и врезалась в гондолу уходящего эфирного судна. Казалось, что я слышал страшный треск от столкновения даже в рубке нашего «Шарка»… Хотя вообще такого быть не могло, потому что наши конкуренты поднялись уже метров на пятьсот в небо.
Я их глупую ошибку повторять не собирался… Ещё со своих яслей я помнил — если сваливаешь от системы ПВО, то жмись к поверхности, используя складки местности как естественные укрытия. Не знаю, был ли у Города Молний какой-нибудь радар, но проверять очень не хотелось. По уходящим врагам система ПВО успела выдать ещё несколько залпов, прежде чем переключилась на нас.
Первый снаряд испарился раньше, чем добрался до «Шарка» — стоявший на палубе Кесан выставил перед ним какой-то щит…