Путем несложных экспериментов, которые впрочем заняли довольно продолжительное время, я нашел оптимальное решение. Заклинание выгоднее всего оказалось применять, когда лезвие было уже в теле цели. Перебирая различные последовательности, смог сдвинуть прогресс освоения как у навыка ножей, так и у заклинания. Я бил заклинанием то с первого лезвия, то со второго, то с двух сразу. Спустя час решил поднимать силу тока, расходуя больше маны. Зайцы умирали быстрее, а прогресс шел интенсивнее.

Количества маны мне катастрофически не хватало. Здоровья тоже было не достаточно, благо 20 % снижение урона от используемой стихии позволяло не загонять красный бар в ноль. Вовремя одного из привалов, устроенного для естественного восстановления, ради интереса свел кончики ножей вместе и пустил заряд. Маленькая искорка, появившаяся между лезвиями не спешила пропадать. Держа ножи неподвижно, любовался рукотворной молнией. Мана при этом не расходовалась, что позволяло никуда не спешить и вдоволь налюбоваться проявлением Стихии.

Солнце уже садилось за горизонт, а идей по поводу починки одежды не было. В таком виде в деревню не пускали, надо было что-то предпринять. Осматриваясь по сторонам, с тоской вспоминал такой приятный и легкий фарм в других сновиртах. С тушек убитых животных падали вещи, оружие, алхимия и деньги. Копаться в мертвых телах не было необходимости, лут сам перемещался в безразмерную сумку. Реалии в "Реялити" не могли похвастаться подобными чудесами и халявой.

Недалеко от меня лежало несколько зайцев, погибших от моих ножей с электричеством. Восемнадцать часов еще не прошло, и игроки с навыком свежевания имели все шансы воспользоваться плодами моего труда. Нехотя встав, подошел к наиболее целой тушке. Снимать шкуру и срезать мясо я не умел, но жадность не давала покоя. В борьбе с брезгливостью победил мозг.

Идея пришла и я облегченно выдохнул. Мясник, обучивший меня удару "крест накрест" и выдавший начальные ножи, мог справиться с моей проблемой. Нанося удары ножами вчера, я портил тушки зайцев, превращая их в лоскуты мяса. Товарного вида кровавые комки шерсти не имели. Сосем другой результат получался сегодня, большая часть урона наносилась заклинанием и тушки оставались более менее целыми. Наплевав на прогресс освоения навыка, я стал собирать убитых зайцев, в высокой траве удалось найти только пять штук.

Тушки лежали на прилавке мясника, он придирчиво осматривал принесенный товар. Заниматься разделкой и обвалкой мяса на территории поселений было запрещено, так что мясник работал прямо здесь, стоя под навесом своего лотка. Несколько собак блохастой породы ожидали отходов производства на расстоянии достаточном, чтобы уберечь свои ребра от пинка тяжелым сапогом, но при этом успеть схватить упавшую кость или требуху.

— Все шкурки попортил, — закончив осмотр, мясник неодобрительно посмотрел на меня.

— Ножи совсем затупились, еле шкуру протыкают, — нашелся я и показал ржавые ковыряльники.

Чуть отпрянув, мясник убедился, что я мирно стою и не нападаю. Настороженность ушла из его глаз, вынув руки из под фартука, он положил ладони на прилавок.

"— У него там что то есть, — приметил я: — наверное ножи прячет в складке под пузом".

— Что ты за них хочешь? — бывший солдат барона начал торг.

— Мне бы одежду починить да перекусить, а еще переночевать негде, — озвучил я свои проблемы.

— Ты вот что, — помявшись сказал он: — с этих зайцев мяса совсем почти нет, много дать не могу, принеси кого покрупнее, тогда поговорим.

— Идти сегодня в лес за новой добычей уже поздно, — оглянувшись на заходящее солнце, отказался я.

Торговец огладил свою бороду и предложил: — давай так, за разделку зайцев я все шкуры и часть мяса беру себе, а тебе отдам целых три тушки. Походи по рядам, может возьмет кто по бартеру.

— Жаден ты Микитка! — вклинилась в наш разговор торговавшая по соседству бабка: — почитай ни за что и мясо и шкуры себе забираешь!

Торговку звали Пелагея, торговалась за меня она с Микиткой отчаянно, а в чем ее выгода я понял чуть позже. Забрав с прилавка мясо четырех зайцев и две шкуры, она окинула меня победным взглядом и предложила: — ты парень не тушуйся. Я тебе и одежку починю и угол до утра в хлеву выделю.

Оценив хитрющую рожу торговки, понял, что торговаться сил у нее хватит со всем базаром до конца жизни и махнул рукой. Торговые ряды закрывались как только солнце касалось края горизонта. Оставшееся время Пелагея ловко орудовала иглой и ниткой, накладывая швы и заплатки на мою одежду. Я в это время сидел без одежды за ее лотком на земле, скрытый от глаз припозднившихся покупателей широким задом торговки. Отвечать на бесконечные оханья по поводу повреждений моей одежды не видел необходимости, занятая шитьем бабка нуждалась только в слушателях, а не в собеседнике.

По дороге к дому Пелагеи, мне пришлось помочь ей с переноской товаров. Как торговка ухитрялась таскать весь товар на себе утром и вечером ежедневно и без помощников, оставалось для меня загадкой. Впрочем хлев у Пелагеи оказался добротным сараем, в котором стояла одинокая корова. Стог сена меня вполне устраивал, раздевшись в очередной раз, развалился на душистой постели. Одежду бабка забрала постирать, обещая выдать ее утром сухой и чистой. Это было единственное, что удалось мне выторговать сверх того, что она предложила сама.

==