Уже упоминалось, что команда заводская и отчитываться, что вполне логично, нужно перед зиловским руководством. Вот в том документе всё и сказано: и про игру в чемпионате и Кубке страны, и про международные встречи, и про нарушения всякие. А под конец даны краткие характеристики двух молодых перворазрядников. То, что написано о Валентине Иванове, к нашей теме прямого отношения не имеет, а вот Стрельцов — другое дело: «Общее физическое развитие хорошее. Технически ещё подготовлен плохо. Не поставлен удар (особенно с левой ноги), плохо играет головой, нет экономной остановки мяча. Тактически грамотный игрок. Морально-волевые качества невысокие. Нет должного трудолюбия в работе. При всех этих недостатках всё же способный, перспективный игрок в ближайшем будущем».

Не скрою: тянет возражать, пусть я, по понятным причинам, ни одного матча 1954 года и не видел. Однако то, что было прочитано и изучено, действительно вступает в противоречие с тренерским мнением. Получается ведь, что нападающий и по воротам попадает попросту плохо, а левой ногой вообще ужасно. Да, а как же тогда воспоминания А. Т. Вартаняна и реакция тбилисских зрителей? Они же выстрелу в дальний угол аплодировали. Чему же хлопать, если он бить не умеет?

Уместно здесь вспомнить и статью А. В. Тарасова, посвящённую центральным нападающим. Темпераментный наставник, продолжая принципиальную статью о центре нападения, сообщает вполне определённо: «Мы можем только приветствовать решение тренера футбольной команды московского “Торпедо” Николая Морозова, смело поставившего в основной состав 18-летнего Эдуарда Стрельцова. Стрельцов, несомненно, обладает хорошими физическими данными. При настойчивой работе над собой, с помощью тренера и игроков команды, он может вырасти в хорошего футболиста».

Как видим, по зрелому размышлению, не стоит спорить. Н.П. Морозов, не забудем, сообщает и о тактической выучке новичка, и о физической готовности, и, что ценнее всего, о ближайших светлых перспективах. В чём уж точно он не ошибся. Если же спокойно поразмышлять об оценке «ударной» техники нападающего, то, вероятнее всего, Морозов хотел качественной стабильности в данном компоненте. Можно эффектно попасть раз или два, но при этом губить выгодные моменты с пугающей лёгкостью — всё из-за отсутствия автоматизма при завершении атаки. А это уже на тренировках вырабатывается. Про недостаток трудолюбия тренер тоже сообщил. Так что вступать в дискуссию, да ещё по прошествии шести с лишним десятков лет, наверное, не надо.

Другое дело, что Н. П. Морозову не удалось создать ансамбль исполнителей в сезоне 1954 года — особенно в атаке, хотя предпосылки к тому имелись. 11 сентября в «Советском спорте» Алексей Калинин решил вспомнить в аналитической статье игру 31 мая торпедовцев с армейцами, в которой ЦДСА взял верх 1:0, и вот что подметил: «В этом матче центральный нападающий Гулевский большую часть матча провёл в своей зоне. Стрельцов (он действовал слева. — В. Г.) и Вацкевич в свою очередь также старались пройти к воротам ЦДСА каждый по своему флангу. Это облегчало действия защитников ЦДСА. Все они без особого труда справлялись со своими обязанностями». И главное: «В конце игры, в ходе атак, Стрельцов и Гулевский стали меняться местами, и это сразу внесло изменения в игру защитников. Если до этого каждый держал своего нападающего, то теперь Порхунова можно было видеть играющим в своей зоне против Гулевского, а Башашкина — в центральной зоне в противоборстве со Стрельцовым». Не очень похоже на тренерскую находку: в этом случае тактические перестроения стали бы заметны сразу после перерыва. Значит, скорее всего, перед нами импровизация футболистов. Что, для начала, подтверждает отсутствие какой-либо вражды между Гулевским и Стрельцовым, а кроме того, сообщает об идейной самостоятельности нападающих, вызванной в том числе и некоторой идейной же пассивностью и неповоротливостью наставника. Впрочем, со стороны судить, несомненно, легче. Просто искренне жаль, что талантливые люди не смогли создать грозную линию атаки: 34 мяча в 22 матчах первенства (и 34, между прочим, пропущено — вновь равенство в забитых и пропущенных) при тогдашнем атакующем уклоне — не самый высокий показатель. Ну и результат: девятое место после прошлогодней «бронзы» можно считать серьёзной неудачей.

Так или иначе, но не исключено, что как раз малоудачное выступление «Торпедо» в чемпионате и не позволило Л. И. Филатову в итоговой статье «На последнем матче» («Советский спорт» от 19 октября) назвать Стрельцова «наследником по прямой» не так давно сошедших Федотова, Боброва, Пайчадзе, Парамонова, Бескова, Соловьёва. Сказано прямо: «И в ходе нынешнего чемпионата мы не увидели молодых, одарённых центральных нападающих». А Стрельцов упомянут среди молодых, однако уже закрепившихся в составе футболистов, большинство из которых (за исключением разве что вратаря Бориса Разинского) мало известны нынешнему читателю. При этом Л. И. Филатов, разумеется, знал об игре с финнами — так почему же не присоединился к оценке коллеги? Думаю, всё из-за той же осторожности, которая, хотелось бы верить, владела и автором передовой от 17 июня. Какой-то резон, видимо, был.

А вот у старшего тренера сборной СССР Г. Д. Качалина имелся несколько другой подход к ситуации с центрфорвардом. Мы помним нервную реакцию в апрельской передовой «Советского спорта» по поводу того, что из классных нападающих остался один Никита Симонян. А тут, как назло, Никита Павлович в шестнадцати поединках чемпионата отличился всего пять раз. Сегодня — результат как результат (тем более что раззабивался партнёр по «Спартаку» Анатолий Исаев — 11 точных попаданий), а тогда разразился чуть ли не скандал. С неожиданно резкими заявлениями в адрес Симоняна выступил Лев Филатов. Учитывая предстоящие матчи в сезоне 1955 года, старший тренер должен был подтянуть к сборной потенциальных дублёров на позицию центра нападения. Хотя в 1954-м Симонян дважды забил Швеции в Москве, приняв участие в разгроме 7:0, да и со звёздными венграми отыграли 1:1 дома тоже с Никитой Павловичем на острие.

Однако Г. Д. Качалин — запомним это историческое событие — пригласил в расширенный состав сборной Стрельцова, в чём был, бесспорно, прав. Даже обычные вроде бы совместные тренировки с лучшими в стране специалистами футбольного дела позволяли юному таланту прогрессировать. А насколько и каким образом — увидим по следующему году.

20 января 1955 года сборная СССР улетела в Индию на полуторамесячный сбор, который сопровождался своеобразными товарищескими матчами.

Если сравнить со сборами современных клубов, получится мало общего. И собирают футболистов теперь за рубежом три раза с перерывами, и контрольных матчей проводится семь-восемь, от силы — десять. Зимой 55-го дело обстояло совсем иначе. Советские футболисты провели 19 (!) матчей с 26 января по 5 марта включительно. Носили те матчи неофициальный характер: состояли из двух таймов по 30 минут и, естественно, ни в какие официальные реестры не вошли. Зато трибуны исправно заполнялись. И в Дели, и в Калькутте, и в Мадрасе, и в Тривандруме собиралось от 15 до 30 тысяч зрителей. Встречи проходили в тёплой, без преувеличения дружественной обстановке. В перерыве и попурри из маршей могли сыграть, хозяева болели, понятно, за соотечественников, но искренне восхищались слаженными действиями гостей.

Эдуард Стрельцов появился на поле в пятой игре со сборной Дели и сразу сделал хет-трик. Затем он принял участие ещё в шести матчах, заняв место Симоняна. В Мадрасе торпедовца назвали дублёром (внимательные индийцы оценили экспериментальный состав, выставленный Г. Д. Качалиным), в Тривандруме — «русским вундеркиндом», потому как за тайм пять раз отличился. Однако, если по уму, не в этом дело. А в том, что спортивно-политический визит (наших же встречали и местные правители с подарками и речами) принёс безусловную пользу не только сборной, потренировавшейся на хороших полях самым душевным образом, но и, что для нас важнее всего, Стрельцову. Полтора месяца прошли в общении — футбольном и человеческом — с основой сборной. Наконец, не будем сбрасывать со счетов время, проведённое под пристальным взором старшего тренера. Индийцы, безусловно, не самые сильные оппоненты, однако возможные связки, варианты, наработки Г. Д. Качалин не мог не иметь в виду. И если бы Эдуард — как личность или как исполнитель — хоть в чём-нибудь разочаровал Гавриила Дмитриевича, то вопрос о сборной был бы закрыт. А вышло так, что дорога в главную команду страны оказалась открытой.

Так что слава советско-индийской дружбе? Безо всякого сомнения! Но визит в дружественную страну стал необычайно важен для Эдуарда и в человеческом плане. Ну был он в Финляндии, восхитился полями, и не только, однако Индия — это всегда замена чёрно-белого изображения на цветное. Такое надо увидеть, пережить, впитать. И не забыть. Всё перечисленное Стрельцову удалось. «Я оказался, — читаем в книге «Вижу поле...», — самым молодым в компании бывалых в основном людей. И держался по мере возможностей солидно. А реагировал на многое тем не менее как мальчишка, ничего ещё толком не видавший, мало что знавший — думаю, что нынешние ребята, попади они в Индию, сто очков дали бы тогдашнему Эдику Стрельцову...» По поводу «солидности» хорошее уточнение о «мере возможностей». Ясно же: смотрел он (сейчас увидим, насколько внимательно) вокруг и добродушно улыбался. Кругом весёлые, непохожие на нас и к нам благоволящие люди, с особенными танцами, песнями и обычаями (про зверей рассказ отдельный). А насчёт «ста очков» от семнадцатилетних образца 82-го года и, тем более, от сегодняшних — то тут в точку сказано. Нынче никакой Индией не удивить. Границы открыты. Да вот Стрельцова нового что-то нет.

Однако, вспоминая ту зиму 55-го, он, получается, чуть оправдывается: «Индия и не таких, как я, путешественников поражала — попав в неё, каждый хоть ненадолго превращался в ребёнка. И не мог я не засматриваться на слонов и обезьян, когда их видел прямо на улице, а не в зоопарке». Несомненно, превратиться в ребёнка нетрудно, когда ты и есть этот самый ребёнок. Но не простой мальчуган, а весьма и весьма способный.

Это я к тому, что всего через три года Эдуарда назовут «серым и недалёким». И дабы возразить и категорически не согласиться с убогой оценкой, полезно перечитать ещё один отрывок из воспоминаний — про зверей и вратарей: «К Леве Яшину слон подошёл. Лева жестяную коробку с сигарами держал. Слон хоботом потянулся, хотел забрать коробку. Яшину, наверное, не по себе сделалось, но не отдал, отвёл руку с коробкой в сторону. Слон за рукав его потрогал, но тот ни в какую. Тогда слон, рассердившись, зачерпнул хоботом грязь из канавы и Левины брюки окатил. А доктор динамовцев Зельдович и говорит: “Вот и слоны знают, что футбол и сигары несовместимы”».

Не пойдём по тупиковому пути: мол, и сам Стрельцов грешен, а не надо бы... Нет, хотелось бы обратить внимание, как ни удивительно, на стиль отрывка. Написано-то просто и хорошо. По жанру — типичная изящная притча. Мягкий юмор лишь добавляет трудноуловимых красок, которые, в принципе, видишь, а словом не передашь — придётся вновь цитировать.

В ответ возразят: это литературная запись. И литзаписчиком выступил А. П. Нилин — всем бы такого. Верно. Однако литзаписчик в той действительно уникальной книге и сам много и подробно рассуждал, а слова настоящего, подчеркну, Стрельцова выделил особо. Особо же утверждая, что попытался передать подлинный голос Эдуарда Анатольевича. С какой стати нам не верить ему?