Но и в международной федерации не простаки сидели. Стали сводить соцстраны в олимпийском режиме — навылет. И наша сборная вышла на поляков. Два поединка старых соперников решали, кому выступать против первой, опять же, сборной Чехословакии.
Маленькое пояснение: так называемые олимпийские команды соцстран комплектовались мастерами из тех же элитных клубов. Но состав всё равно выходил не самым звёздным. Причём не у одного СССР. Вот что сообщил старший польский тренер Михаил Матиас, комментируя простодушное решение ФИФА: «Ну, теперь наша защита в порядке». Имелось в виду возвращение в оборону Гмоха и Ослизло.
Конечно, это не очень соответствовало олимпийским идеалам. Государственные хитрости, чиновничьи радости... Но нельзя не сказать: Польша и Советский Союз находились в равных условиях и получили возможность использовать абсолютно всех сильнейших футболистов. Что значило: любителей футбола ожидало противостояние, ко всему прочему, двух незаурядных центрфорвардов — Любаньского и Стрельцова.
Хотя есть информация, что Влодзимежа Любаньского называли «польским Стрельцовым». Парню тогда исполнилось лишь 20 лет. Техничный, с ударом, голова работает. Ещё и настырный очень — прямо как наш фрезерец десять лет тому назад. И судьба-то у Влодзимежа сходная. Нет, срок, слава богу, не отбывал. Зато сломают его (Эдуарду Анатольевичу также не удастся избежать той печальной участи) перед отбором на первенство мира-74 в поединке с англичанами. Поверим, что случайно. Любаньский — вполне по-стрельцовски — это утверждал. В итоге талантливейший форвард на два года оставит футбол. А поляки на том немецком чемпионате обыграют самих бразильцев. И хозяевам, Западной Германии, уступят на мерзком, болотистом поле 0:1. Без Влодзимежа. Как и СССР в 66-м, имея перед собой того же противника, — без Эдуарда.
Первая встреча состоялась во Вроцлаве. По свидетельству очевидцев, перевес поначалу был у наших соперников. «В первые десять минут, — писал «Футбол», — польская сборная, овладев центром поля, повела методичное наступление. Советские полузащитники Воронин и Сабо в эти минуты, да и большую часть первого тайма, вынуждены были в итоге весьма активных действий польских нападающих вести в основном разрушительную работу».
Хотя и советские комбинации в дебюте встречи почти проходили (особенно при участии Стрельцова), поляки, и правда, вначале смотрелись поубедительнее: «На 15-й минуте Пшеничников (он заменил Яшина, отыгравшего последний поединок за сборную против греков. —
А как же Стрельцов? Ведь и вторая половина вроде как напомнила стартовые минуты матча: Пшеничников опять отразил удар Любаньского. Но вот Эдуард превосходно выводит на выгодную позицию Банишевского — а тот не забивает. Зато вскоре свой мяч проводит Численко. Так, как, может, он один и умел: после стремительного сольного прохода (Бышовец со Стрельцовым, понятно, растаскивали польскую оборону) следует неотразимый удар. 1:0.
Потом хозяева задёргались. Имея территориальное преимущество, ничего конкретного не добились. «А вот советская команда, — завершал отчёт еженедельник «Футбол», — за шесть минут до конца едва не забила второй гол, когда с подачи Стрельцова Банишевский вновь вышел один на один с вратарём, пробил очень сильно, Корнек не смог удержать мяч, но сумел настигнуть его вторым прыжком на линии ворот».
Что ж, заслуженная победа СССР. А Любаньский и Стрельцов? По-моему, ничья. Боевая.
...Искренне хочется попросить прощения за то, что так долго не упоминался отечественный чемпионат. Так, прямо сказать, и торпедовцы не блистали. Автозаводским болельщикам образца 67-го хочется посочувствовать: действительно, выберешься на игру любимого коллектива, а выхолощенные частыми выступлениями за сборную Стрельцов и Воронин — совсем не те. Только не надо упрекать в равнодушии человека, бившегося фактически на четырёх важнейших фронтах (скоро же и еврокубки подоспеют!). В частности, нам так хотелось на Олимпиаду, куда с 56-го вовсе не попадали!
Ответный матч с поляками в Москве 4 августа советская команда начала столь же уверенно, как и с Венгрией на чемпионате мира-66. Всего 3-я минута — а Численко с подачи Сабо после свободного удара уже забил. Но гости, поставленные в тяжелейшее положение, не собирались сдаваться. Овладели мячом, поддавили, поддушили — и хозяевам пришлось непросто.
Однако у Советского Союза имелся «новый старый козырь»: «Тактически продуманный и полезный ход предпринял Стрельцов, которого опекал Гмох. Стремясь лишить Ослизло возможности страховать своих партнёров, Стрельцов сам настойчиво искал соседства с ним, — рассуждал в «Футболе» С. С. Сальников, — и в конце концов вынудил Гмоха взять на себя не предусмотренную планом роль свободного защитника, роль, уготованную Ослизло». Борьба с катеначчо? Бесспорно. Но Сальников разъясняет более-менее доступно — и на бумаге. Если бы кто спросил тогда Эдуарда о его маневрировании, то он либо буркнул некую невнятицу, либо показал руками, либо начал так быстро и страстно говорить, что и Сальников не успел бы записать.
В любом случае — перед нами находки нападающего. Настолько глубокие, что и М. И. Якушин до такой конкретики не доходил. А между тем С. С. Сальников перешёл к предметной базе: «Так, на 29-й минуте Стрельцов красивым резаным пасом по диагонали через полполя бросил в прорыв Банишевского. Гмох неудачно сыграл на перехвате, и Банишевский, обойдя Ковальского, примерно с угла штрафной площади сильно пробил в дальний нижний угол — мяч, едва не коснувшись стойки ворот, вышел из игры».
А. Т. Вартанян потом не раз посетует на низкую продуктивность Банишевского. Особенно часто почему-то после идеальных стрельцовских передач бакинец оставлял счёт прежним. Хотя гол на 59-й минуте Анатолий провёл отменный — головой после расчётливого паса защитника Хурцилавы. Всё? Нет, конечно! Впереди ещё полчаса игры. Про Любаньского не забыли? «Польские футболисты, — продолжал С. С. Сальников, — доказали, что не только умеют быстро и технично играть, но и обладают бойцовским характером». На 64-й минуте гости заработали пенальти, и Любаньский его безупречно реализовал. И началось. В почти безнадёжной ситуации поляки ринулись в бой. «...Стержнем атак, главной надеждой польской команды был Любаньский, — констатировал Сальников. — Техничный, агрессивный, постоянно заряженный на удар — он основная забота нашей сборной». И всё-таки чуда гостям совершить не удалось: наши удержали преимущество. Что до дуэли Любаньского со Стрельцовым, то я бы не стал выявлять победителя. Да, гол Влодзимеж забил — но сил и на того и на другого защитники обеих сборных потратили примерно поровну.
Самое время опять вернуться к «Торпедо». В начале октября автозаводцы должны были принять старт в Кубке обладателей кубков. Между тем ситуация в команде выглядела весьма тревожной. Коллектив лихорадило. Ни о какой стабильности говорить не приходилось. И ссылаться на занятость в сборной Стрельцова, Воронина и Кавазашвили уже не представлялось возможным. Ясно же: причина неурядиц глубже. К тому же здоровый, ничем не занятый Валерий Воронин не явился на календарный матч с «Нефтяником»; на поле не вышел и не до конца оправившийся от травмы Владимир Бреднев. Скандал получился большой. Воронина заставили покаяться. Конфликт со скрипом уладили.
Но ведь футболист, включённый незадолго до этого в сборную мира, — вовсе не юнец. Столь серьёзный проступок, как неявка на игру, чем-то же был вызван? Конечно. Воронин окончательно утерял контакт со старшим тренером Н. П. Морозовым. И, надо признать, значительная часть торпедовцев готова была в дальнейшем противостоянии последовать за игроком, а не за наставником. Войти сегодня в сложившиеся обстоятельства не получится, да и не нужно. Хотя бы потому, что Стрельцов, например, той истории внимания не уделил (в отличие, скажем, от драматического 56-го года, проведённого под руководством К. И. Бескова), предпочитая борьбу на футбольном поле, а не за его пределами. Единственное, что в данном случае припоминается: пасторальная картина, нарисованная Николаем Петровичем перед самым началом чемпионата. Там и про большую предсезонную работу говорилось, и про опору на авторитетных мастеров — среди которых, естественно, упоминался и В. Воронин. А. Т. Вартанян прокомментировал рассказ о зимне-весенней подготовке к сезону кратко и едко: «Мы пахали...» В том смысле, что основы-то успел заложить как раз В. С. Марьенко, которого сняли волевым (и, я считаю, несправедливым) решением. А новый старший тренер (пусть Н. П. Морозов ранее и трудился в «Торпедо») «спустился на парашюте» из сборной, откуда его тоже весьма загадочно, присвоив заслуженного тренера СССР, убрали. И изначально выходило, что автозаводская команда 1967 года не создавалась, не воспитывалась, не растилась Николаем Петровичем. Она была детищем В. С. Марьенко. Что сознавали все — футболисты в первую очередь. Что же до рассказа о зрелых мастерах, которые были готовы всемерно помогать тренеру, то перед нами явная попытка выдать желаемое за действительное. И этакая рекламная акция пятидесятилетней давности. Ибо тот же Воронин в той же сборной резко не соглашался с Н. П. Морозовым, который стремился ограничить его деятельность собственной половиной поля и персональной опекой очередного лидера противника.
Проще сказать, вступали автозаводцы в сезон с «миной замедленного действия». Летом она и рванула — команда посыпалась. Н. П. Морозов написал заявление об уходе. Которое, прав А. Т. Вартанян, никого не должно вводить в заблуждение. Так часто расставались с тренерами, дабы не доводить дело до огласки с последующей стиркой грязного белья.
Николай Петрович расстался с командой в 20-х числах июля. А с августа к обязанностям старшего тренера приступил В. К. Иванов. Сам он рассказывал в книге «Центральный круг», что сомневался, взваливать ли на себя тяжеленную ношу, однако ветераны — и Стрельцов прежде всего — пообещали «Козьмичу» всемерно помогать. Как получилось в действительности — ещё увидим.
А здесь и еврокубки, со страхом ожидаемые, подступили. Команде, логично рассуждая, стоило бы усилиться. Да куда там: своих бы исполнителей в чувство привести. (Иванов, принимая команду, указал на слабые физические кондиции игроков).
В одной шестнадцатой финала торпедовцы получили брата-близнеца из ГДР. А как ещё называть команду «Мотор» Цвиккау, которая представляла крупный автомобильный завод «Заксенринг»? По поводу профессионального спорта в странах победившего социализма сказано немало, но и в деталях немецкие и русские заводчане повторяли один другого: старший тренер «Мотора» Хорст Эттнер, как и Валентин Иванов, выступал чуть ранее за команду, которую теперь возглавил. Даже по «сборникам» оба клуба были до известной степени похожи. В частности, голкипер Юрген Крой, несмотря на то, что ему не исполнился ещё и 21 год, уже призывался в национальную команду — пусть покуда и вторым номером (отменная карьера будущего олимпийского чемпиона, лучшего вратаря ГДР всех отведённых стране четырёх десятилетий лишь начиналась). И хавбек Харальд Ирмшер, отметивший 21-летие аж в феврале, — также уже защищал цвета первой сборной.