— Почему? — удивился полковник.

— Вы не мой родственник и не друг мне. И отношения у нас сугубо профессиональные.

Полковник, мотнул головой, хмыкнул…

— Спасибо за откровенность. Ну, так как?

— Знал, конечно. Не так как вчера, но знал. Образы всплывали, события, видео всякое. Танки в Москве, жертвы. Три человека погибнут под танками. Ельцин, как Ленин на броневике и Кержаков в бронежилетом. Много всего было. Тревожно, но не понятно.

Я врал задумчиво с толком и расстановкой. Самозабвенно врал, но с творческим подходом, осторожно.

— И что ты придумал? Вижу же, что придумал!

Голос полковника тоже был ровный и даже безразличный. Он смотрел в море и бросал в него мелкие камешки. Не далеко бросал. Буквально сразу у берега. В набегающую волну.

— Хотел удрать к цыганам, — врал я. — Спрятаться у них и лепить контрафакт.

— Что такое контрафакт?

— Это когда выпускают свою продукцию с эмблемой известных брендов. Э-э-э… Известных марок.

— А-а-а… Понятно. И что не сбежал?

Я помолчал, а потом тихо сказал:

— За державу обидно…

Полковник обернулся ко мне и примерно с минуту смотрел мне в глаза. Мне, действительно, было обидно за нашу державу, а потому я смотрел ему в глаза смело, и с некоторым вызовом. Потом я криво улыбнулся, а он, сжав губы и нахмурив брови, отвернулся и продолжил бросать в море камешки.

— Да-а-а… И всё-таки… Ты так и не ответил на вопрос. Что делать?

— Спустить штаны и бегать, — сказал и рассмеялся я. — Что я вам, Дом Советов? Нет у меня для вас готового решения. Мне-то по себе ничего не ясно. Пру, как на дрожжах. В зеркало смотреться страшно. Монстр какой-то растёт. А вы меня спрашиваете, что вам делать? Нормально? Работать, наверное. Шпионов ловить и разведывательную информацию добывать.

— Ага, — помолчав, сказал он. — Добыли уже. Только что с ней делать, с этой информацией?

— А по моему всё у вас всё должно быть предельно просто. Главная ваша ценность это что? Правильно — информация и её источники. Так?

Полковник снова посмотрел на меня.